Каждый знает, что нет более нелепых животных, чем иенгли, а эти, ставшие еще более нерасторопными из-за страха, который они испытывали, и из-за своих ран, все время падали, спотыкались на каждом шагу, чуть не опрокидывали свои лодки при малейшей волне.
«Ах, эти иенгли!.. С ними просто умрешь со смеху», — повторяли все время индейцы, корча при этом умопомрачительные рожи. Потом вдруг они принимали вид хозяев:
— Идите, давайте, идите вперед, шагайте быстрее, вы, англичане! Вы убивали наших миссионеров, жгли наши хижины, глумились над нашими верованиями. Вас не крестили Черные Сутаны, вы для нас никто, вы даже не те бледнолицые, чьи языческие предки были богами!
Так, подгоняемые такого рода возгласами, эти несчастные путники прибыли вечером на берег бухты Сабадахок, где сливались устья Андроскоггина и Кеннебека.
Туман скрывал горизонт над лиманом, но к этим идущим от берегов морским испарениям примешивался также подозрительный дым пожаров.
Анжелика быстро взбежала на вершину маленького холма.
Ни одного паруса. Сквозь серую дымку не было видно ни одного корабля.
Анжелика сразу поняла, что бухта пуста. В море не было ни одного судна, которое ждало бы прибытия людей, чтобы подойти к берегу и взять их к себе на борт.
Нигде не было видно «Ларошельца», этой маленькой красной яхты, на борту которой ее должен был встретить Ле Галль, а может быть, даже и Жоффрей!..
Не было никого. Никто не явился к условленному месту встречи!..
Начал накрапывать мелкий дождь. Анжелика прислонилась к стволу сосны. Кругом чувствовалось дыхание смерти. Слева к небу поднимался гриб черного дыма. Этот дым шел со стороны Шипскота, английской фактории, о которой ей говорили в устье Андроскоггина, и где она собиралась оставить своих спутников, прежде чем самой сесть на борт «Ларошельца».
По всей видимости, Шипскот уже догорал. Итак, этой фактории больше не существовало.
Неодолимое отчаяние овладело Анжеликой, и она почувствовала, что силы ее покидают. Она обернулась и увидела рядом с собой Пиксарета. Нельзя было показать ему свой страх. Но она уже больше не могла сдерживаться.
— Их здесь нет, — сказала она ему прерывающимся от отчаяния голосом.
— А кого ты ожидала здесь встретить?
Она ему объяснила, что ее муж, хозяин Вапассу и Голдсборо, должен был находиться здесь со своим кораблем. Он отвез бы их всех в Голдсборо, туда, где Пиксарет мог бы получить самые красивые жемчужины на свете и отведать самую лучшую водку в мире…
Дикарь с огорченным видом покачал головой. Казалось, что он искренне разделяет ее горе. Он с беспокойством огляделся вокруг себя.