— Я не спутаю тебя с графом. Не на такого напал, — пробормотал Шурик и хотел пройти мимо, но фрак наклонился и сказал:
— Добрый вечер. Я правильно говорю по-русски? — Фрак улыбнулся.
— С акцентом, — невозмутимо ответил Шурик, позволил снять с себя плащ, заплатил сорок шиллингов за вход и, словно на ринг, поднялся в зал.
Зал был небольшой и довольно уютный. Напротив, по диагонали, освещенная сцена, опущенный занавес; налево — полукругом стойка с яркой губастой блондинкой; перед сценой — столики, отгороженные друг от друга невысоким барьером.
— Желаете сесть?
Шурик повернулся, он не заметил, что фрак почтительно следует за ним.
— Постою, там посмотрим, — буркнул Шурик и подошел к стойке.
Блондинка тяжеловесно порхнула вдоль стойки и спросила:
— Говорите по-английски?
— Нет, — ответил Шурик.
— По-немецки?
— Немного.
За спиной что-то сказали на незнакомом языке; Шурик понял только одно слово: «русский», и резко повернулся. Фрак улыбнулся, из носа у него торчали волосы.
— Вы меня извините, — он поклонился, — но ухаживать за гостями входит в мои обязанности. Я сделал за вас небольшой заказ. У нас такой порядок — не заказывать нельзя.
— Спасибо, — Шурик с удовольствием врезал бы по печени долговязому фраку, перестали бы быть видны рыжие волосы в носу, фрак бы согнулся пополам и ткнулся бы напомаженным пробором в стойку. — Спасибо, — повторил он, — закажите мне еще бокал минеральной воды. Без льда.
Фрак дал барменше команду и снова повернулся к боксеру.
— Господин поет? — он тронул выпирающий кадык.
— Да. В легком весе, — сказал Шурик басом и отвернулся.
Барменша подвинула ему чашку кофе, плеснула в бокал коньяку, поставила бокал с водой и хотела отойти, но Шурик остановил ее вопросом:
— Сколько? — для наглядности он протянул руку и потер пальцами друг о друга.
Барменша рассмеялась, на щеках у нее появились симпатичные ямочки, взяла бумажную салфетку и написала: сорок.
Он положил на стойку сорок шиллингов, произвел несложное арифметическое действие и расстроился. «Расширение кругозора» обходилось дорого, за восемьдесят монет можно было купить две нейлоновые рубашки или отличный плащ «болонья». Пусть Зигмунд утверждает, что цивилизованные люди нейлон уже не носят. Шурик прикинулся бы нецивилизованным. Но деньги уже пропали, и он взял чашку кофе и незаметно огляделся.
Зал, как Шурик и отметил сразу, небольшой, уютный, чистенький и отделан со вкусом. Народу немного, за столиками в основном сидели мужчины, были и парочки, но не сказать что молодые. Несколько девушек стояли, как и Шурик, у стойки. Симпатичные или нет, он разглядеть не мог, так как сначала они заинтересованно взглянули на Шурика, но барменша им что-то сказала, и девушки отвернулись.