— Да, припоминаю, — примирительно сказал грек, чтобы поддержать престиж писаря. Но тот настолько проникся верой в свою прозорливость, что даже не воспринял слова Фредо как ложь.
— Вот видите, — продолжал он довольным тоном, — даже ловкачу греку пришлось признать, что ему не угнаться за мной.
Открылась дверь, и в контору заглянул капо абладекоманды Зепп.
— Хлеб расфасован, господа!
Эрих был рад, что их спор прервали. Он потер руки и воскликнул:
— Отлично! Теперь остается обеспечить правильную раздачу хлеба, чтобы никто не урвал лишней порции, а потом начнем работу. Дерек, твои землекопы получат завтрак первыми. Есть еще какие-нибудь замечания? — он обвел взглядом собравшихся.
Оскар поднял руку.
— У меня, Эрих. Доктор Шими-бачи доложил мне, что сегодня утром, перед побудкой, какой-то проминент дал пощечину чеху из четырнадцатого барака. Просто так, ни за что ни про что. И при этом сломал ему челюсть. — Оскар провел рукой по щеке, показывая, что произошло. — Повреждение пустяковое, но предупреждаю вас, что пострадавший не выживет. Жевать он не может, челюсть срастется не скоро, питательной жидкой пищи у нас нет, и пациент попросту умрет от голода. Я настаиваю, — подбородок Оскара опять дрогнул, и врач уперся взглядом в глаза писаря — на том, чтобы виновник был наказан как убийца и чтобы с побоями было наконец покончено.
— Ты кончил? — нетерпеливо спросил писарь. — Ну и хорошо. Чтобы ты знал, что мои слова о новом духе лагеря — чистая правда, обещаю тебе здесь, перед всеми, что все будет по-твоему: обидчик понесет наказание, проминенты получат предупреждение, с дубинками покончено. Честное слово! Но только завтра. Вот построим эти бараки, получим свободный день — не смейтесь, завтра мы его наверняка получим! — и тогда все устроим. Будешь доволен, Оскар!
* * *
Раздача полутора тысяч порций хлеба тут же, под открытым небом, была нелегким делом. Писарь с облегчением подумал о том, что у проминентов пока еще есть в руках дубинки; он был твердо уверен, что в противном случае голодная толпа вырвала бы корзины с хлебом из рук повара.
Жующие люди группами расположились на земле. Среди них прохаживался Хорст.
— Хлеб съедайте весь, не создавайте соблазна для воров, — поучал он. Старая лагерная примета гласит: кто не съест сразу выданный хлеб, тот недолго проживет в лагере. — Он остановился около узника, который, прикрыв глаза, сидел на земле и держал в руках свою порцию хлеба. — А ты почему не ешь?
Феликсу было трудно говорить. Он показал на посиневшую щеку и прошептал:
— Челюсть сломана…