Желая показать, что он достоин доверия Дейбеля, Фриц усердствовал: он засучил рукава и стегал изо всех сил. Жожо кряхтел, но не кричал. На четвертом ударе у него лопнула кожа, и эсэсовец, как это было ни странно, сказал: «Довольно!». Жожо осторожно выпрямился.
— А ты бы хотел продолжать? — спросил Дейбель Фрица.
— Без всяких! — усмехнулся коротышка…
— А ты бы не смог лупить так крепко? — обратился Дейбель к Жожо, явно потешаясь всем происходящим.
Злоба кипела в душе француза, но он сдерживался.
— Товарища — нет… — ответил он тихо.
— Даже Фрица?
Жожо поднял сухие глаза. В них мелькнуло что-то красное.
— Его — да, — сказал он еще тише. — Он не товарищ.
— Ах ты, французская свинья! — взъярился Фриц.
— Оставь его в покое, — усмехнулся Дейбель, — увидим, не врет ли он. Ну-ка спускай штаны и ложись на стол.
Фриц вытаращил глаза.
— Ты! — эсэсовец похлопал его по плечу. — Разве ты не торгуешь ворованным золотом? Ну-ка, живо, живо! — он перестал смеяться и вырвал из рук Фрица кабель. Теперь они стояли вплотную друг к другу, бледно-голубые глаза эсэсовца впились в карие глаза Фрица, и тот потупился.
— За что же меня бить? — забормотал он. — Что я сделал? — Дейбель продолжал пронзать его взглядом, и Фриц прошептал: — Вы велите французу бить немца?..
— Этим ты меня не проймешь, — сказал эсэсовец. — Ты не немец, ты дерьмо. Сегодня же пойдешь острижешься наголо и перейдешь из конторы в мусульманский барак, так и знай. А сейчас спускай штаны. На, Жожо! — и он подал французу кабель.
Фриц дернул пояс, расстегнул его, но все-таки еще раз строптиво поднял голову и спросил:
— А за что наказание, вы мне так и не скажете?
— Скажу. Где зубы с тех шести трупов, что ты закопал ночью?
— Убью Хорста! — прошипел Фриц.
Дейбель потешался.
— Ты думаешь, Хорст тебя выдал? А разве я сам не мог догадаться?
— Зубы я продал кельнеру на вокзале… И для вас купил сигарет… выложил Фриц свой последний козырь. Он знал, что это ему не поможет, что тем самым он только сует голову глубже в петлю, но был недостаточно умен, чтобы заставить себя замолчать.
— Да ты дерьмо, да еще опасное. Копиц был прав. С тобой я больше не связываюсь. Где зубы?
— Я выменял их на сигареты.
— На сигареты я тебе дал кое-что другое. О зубах я не знал, и ты хотел украсть их у германской империи. Где зубы?
Фриц наклонил голову.
— Всего было пять коронок, из них золотых только три. Стальные я выкинул, одну золотую продал, две у меня есть.
— В лагере? — быстро спросил Дейбель, и сердце у него подпрыгнуло от радости: стало быть, он все-таки наберет семь зубов, да еще один останется, чтобы подмазать Копица! Дейбель потер руки и благосклонно обратился к французу: