— Да, что?
— Разрешите обратиться, товарищ младший лейтенант государственной безопасности?
Какой-то шустрый паренек не удержал свое любопытство и решил задать мне вопрос. А приятно, когда меня так уважительно величают.
— Да, слушаю вас.
— Скажите, а трудно в НКГБ служить?
— Когда как. Иногда не очень, а иногда приходится пахать день и ночь.
— А что, в НКГБ свои колхозы есть?
Вот те раз! Слегка прокололась. "Пахать" — это ведь словечко из моего времени. Надо объяснить.
— Нет, это я так, для сравнения. Когда подходит время пахоты в поле ведь работают от зари и до зари.
— Да, конечно.
— Вот и у нас бывает время, когда тоже приходится работать от зари и до зари, а иногда и ночью.
— А что вы там делаете?
Тут другие зашумели на любопытного — не приставай к командиру с вопросами, — но я махнула рукой и продолжила.
— Разная работа: бандитов ловим, шпионов задерживаем, врагов народа разоблачаем. Все трудно перечислить. Да еще допрашивать арестованных приходится — на это очень много времени уходит.
— А вы сами кого-нибудь допрашивали?
— Полностью нет, у меня еще недостаточно опыта. Зато те, с кем я поговорила, быстро потом во всем сознались (между прочим, как вы уже знаете, чистая правда). Я, если надо, и кошку могу уговорить добровольно горчицу есть.
— Да это невозможно.
— Вполне возможно, уверяю вас. Для этого достаточно намазать ей горчицей под хвостом. Дальше сама все вылижет.
Ха, это в мое время подобные живодерские анекдоты воспринимаются слушателями без проблем. А тут слушатели впечатлились. Один даже вздрогнул и опасливо посмотрел на меня. Я, хотя и находилась в некотором расслабленном состоянии, но где-то на уровне подсознания это зафиксировала.
— Скажите, а что делают с теми, кого разоблачают? Всегда расстреливают?
— Почему всегда? Советская власть строгая, но справедливая. (Во, как шпарю. Начиталась уже газет.) Если ты враг, убивал советских людей, занимался вредительством и тому подобное, то тут понятно — высшая мера социальной защиты. А если ты случайно попал в это дело, если никакого вреда не успел причинить, если сам во всем признался, то возможны варианты. Могут дать два — три года, а то и просто выслать на спецпоселение. Как суд решит. Суд все учитывает: и все проступки, и чистосердечное признание, и помощь следствию (ух, как излагаю, недаром столько детективов прочитала).
— А вот у вас на лбу шрам. Это что, тоже от бандитов?
— Да, месяц назад попала в переделку.
— И вы их задержали?
"И вот тут Остапа понесло">1). Я смешала сразу два моих приключения. Слушали меня, раскрыв рты.