– Тогда был другой день, – ответила Беатрикс с улыбкой. – А теперь все будет по-другому, – добавила она, хотя знала, что словами ей Олдера не убедить.
Она подошла к двери постоялого двора и, нагнувшись, взяла из миски, стоявшей на земле, пригоршню крупной соли. Затем выпрямилась и, взглянув на Олдера, заявила:
– Все будет по-прежнему, потому сегодня я настоящая Левенах. В эту ночь я…
Она размахнулась и рассыпала соль вокруг себя. И в тот же миг повсюду, где упали крупинки соли, вспыхнули искры белого цвета. Поляна стала походить на звездный купол неба у них над головой.
– Да, сегодня я настоящая ведьма. – Шум толпы приближался. – Сегодня я не могу умереть от рук лимнийцев.
Олдер молча смотрел, как она усеивала поляну сияющими звездами. Постояв еще немного, он развернулся и пошел в дом.
Теперь Беатрикс осталась одна против леса, а желтые огоньки факелов, вспыхивавшие за деревьями, казались злобными глазами хищников.
На кухне было темно, здесь царила такая же непроглядная тьма, что и снаружи. Олдер дрожащей рукой взял старый колчан, когда-то принадлежавший Джералду Левенаху. Затем подхватил заплечный мешок, где лежало оружие Беатрикс. Положив колчан и сумку на стол перед собой, он уставился на них сверкающими глазами вампира. Вот оно, оружие, позволившее Левенах и лимнийцам пережить те сто лет, что разделяли эту ночь, и побоище, произошедшее и по его, Олдера, вине. Сто лет назад, в такую же ночь, как сейчас, он, простой смертный, стоял на поляне. Он был честолюбив, и он жаждал власти, поэтому и наслал по неведению несчетные бедствия на эту землю.
И за это он, Олдер, поплатился собственной душой, был приговорен к столетнему служению своре чудовищ, ведомой мстительным архангелом[5]. Он превратился в зверя, бездушного и бессердечного, и в холодной оболочке его тела остались лишь воспоминания о прежней жизни, о тепле и любви. Он, Олдер, стал гнусным убийцей.
Но этой ночью все должно было закончиться. Он должен был убить Ласло, затем выпить кровь последней из живущих на земле колдуний Левенах, а за это получить обратно свою душу, превратиться в человека и прожить как смертный остаток своей жизни. Он должен был исправить свои страшные ошибки. Навечно избавить землю от вампира и от ведьмы. Аминь.
Олдер рассмеялся, и в смехе его были боль и горечь.
Сделав глубокий вдох, он потянулся к оружию, лежавшему на столе, но тотчас же громко застонал и, зажмурившись, сжал кулаки. Перед ним возникло милое лицо Беатрикс, лицо смертной женщины. И тогда он наконец решился – принял окончательно решение.