– Простите… – растеряно пробормотала Инна. – Я вернусь.
Игнат пожал плечами и проводил коллегу недоуменным взглядом. Откровенно говоря, новая начальница ему совсем не понравилась – слишком высокомерная, однозначно снобка, ставящая себя выше других. У неё был лишь один плюс: внешность. Ухоженная, нарочито стильная, и очень красивая. Но Игнат никогда не обращал внимания только на визуальный ряд. В женщинах ему нравилось нечто другое. Еще раз улыбнувшись, Игнат кивнул проходящему мимо коллеге и отвернулся к барной стойке.
Тем временем Инна, удивляясь самой себе, почти выбежала в коридор и обвела взглядом собравшихся нам людей. Ничего знакомого. Вернее – никого знакомого.
Потихоньку осознание НЕЧТО отступало, возвращая на место привычный рассудок и холодность.
– Сходи проветрись, – улыбнулась про себя, – Чёрт знает что мерещится.
Позже, много позже, Инна очень четко определила для себя момент, когда всё пошло не так. Когда привычный разум и логика отказались подчиняться и уступили место юношескому восторгу и бесконечному страху. Это был момент, когда она вышла на улицу и, замерев, уставилась на уже знакомый затылок.
– Лиза. Лиза, просыпайся. Лиз… Пора. Лиза!
Лёшин настойчивый голос проникал прямо в глубину Лизиного сна, прерывал восхитительную картинку, и заставлял ненавидеть себя с огромной силой.
– Что?!
Лиза подскочила на кровати, сжимая мокрыми ладонями край теплого одеяла и раздраженно уставилась на мужа.
– Прости, я не хотел тебя будить, но нам нужно поговорить прежде чем я уеду.
Алексей – уже полностью одетый – присел на край кровати и с грустью посмотрел на жену. Ему предстояло сделать то, что большинство мужчин назвали бы глупостью и полным идиотизмом, но другого выхода всё равно не было.
– Что случилось? – уже нормальным голосом спросила Лиза и приподнялась повыше. – Лёшик… Что с тобой?
– Я должен уехать. Меня не будет три недели.
– Как?! – пораженно воскликнула Лиза. – Но мне же скоро рожать!
– Знаю. Прости, малыш, но у меня нет другого выхода. Если я откажусь от командировки – то автоматически потеряю работу, а ты прекрасно знаешь, как тяжело устроиться в Таганроге на такую должность.
– Я не хочу быть одна, – слёзы прорвались сквозь тщательно сдерживаемую гримасу спокойствия, – Я боюсь, Лёш…
– Одна ты не будешь. Эти три недели у нас поживет Инна.
Бах!
Трижды «Бах». Четырежды. Сто сорок восемь раз!
Безумие. Счастье. Ненависть. Вина. Снова безумие.
Слёзы потоком текут из глаз, застилая собой всё вокруг.
Ты с ума сошел! Ты не можешь так сделать!
Ты просто псих! Сумасшедший! Ненавижу тебя!