— Так сложилось. Я бы давно уехал, до Марселя действительно не так сложно добраться, да только что мне там предложат? Старую каботажную калошу и сто франков жалованья? Надоело. Пора бы остепениться, самому на капитанском мостике сидеть, а не чужие команды исполнять. Здесь появился шанс заработать, вот я и…
— Наивно, уважаемый. Если даже согласиться, что вы на самом деле вознамерились сорвать здесь достаточный куш, так неужели не догадались, что уйти вам с ним не дадут? Вернее, просто не заплатят ничего, кроме пули в затылок или навахой по горлу. Я это понимаю, вы — еще лучше. Так в чем дело?
— Вы уверены, что я должен вам отвечать и стану это делать?
— Разве есть другой выход? — искренне удивился господин. — Станете упорствовать, очень скоро очутитесь на том самом месте, где вас подобрали мои люди. Вместо них вас подберет полиция, в состоянии, несовместимом с жизнью… Доступно?
— Более чем. Однако по-прежнему не понимаю, к чему весь этот цирк. Кто вы и зачем вам я?
— Зайдем с другого конца, — побарабанил пальцами по столу господин. — Прежде всего выясним — кто вы. Не немец, не англичанин, не француз. К иным европейским нациям тоже не относитесь. Кроме одной. Я не профессор Хиггинс, но немцу догадаться о происхождении вашего акцента труда не составляет. Не возьмусь угадать, из какого именно квартала вы происходите, в Москве языковая картина куда однообразнее, чем в Лондоне, но… Спорить будете?
Буданцев дернул плечом, закурил третью сигарету. Внимательно наблюдавший за ним немец спохватился.
— Да что это я, на самом деле! Вина, коньяка? Даже итальянская граппа имеется… Вам необходимо подкрепиться, не мальчик уже, по ночам с бандитами драться… А драться вы умеете, я с самого начала удивился — ни одной травмы, не считая ссадин на кулаках… За это и выпьем.
— Может, представитесь? — предложил Буданцев. — Надо же как-то обращаться…
— Пожалуйста. Честь имею, Готлиб. Фрегаттен-капитан.
— Абвер, что ли? — Он знал, что сам Канарис был адмиралом и многие офицеры его ведомства носили флотские чины.
Абвер, само собой, лучше, чем гестапо, но назваться можно как угодно. Да какая разница?
— Абвер, — кивнул немец. А чего ему скрывать? Вариантов, как уже сказано, нет.
— Готлиб — это имя или фамилия?
— Не имеет значения. Как назоветесь вы?
— Пока — Иван. Будете смеяться, но это мое настоящее имя. Придумать можно и поинтереснее.
— Что вы не из НКВД — мне известно. При этом отношение к неким спецслужбам наверняка имеете. Тогда — откуда и что ищете?
На этот как раз случай у Буданцева была заготовлена очередная легенда, надежная. Будто бы он — представитель Российского общевоинского Союза