— Но зачем им понадобилось устраивать это представление? — вопросил Майкл, пытаясь соскрести с ворот частички пропитанной жиром золы. — Я не вижу в нем ни малейшего смысла. Ни одна живая душа не узнала бы, что убийцы побывали в саду, если бы, на свою беду, они не встретили вас с Кинриком.
— Возможно, трюк с горящей калиткой преступники намеревались использовать впоследствии, и лишь непредвиденная встреча с нами заставила их пустить его в ход, — предположил Бартоломью. — Или таким образом они хотели кого-то напугать либо предостеречь.
Бартоломью испустил тяжкий вздох.
— Ты прав, Майкл, — устало заметил он. — Чем больше мы узнаем об этом деле, тем более запутанным оно представляется.
Они вышли на улицу, где один из педелей стоял, прислонившись к стене, и ковырял в зубах ножом. Завидев Бартоломью и Майкла, он поспешно выпрямился и одернул грязную кожаную куртку. Майкл бросил на нерадивого стражника укоризненный взгляд, а тот в ответ забормотал, что по распоряжению проктора несет здесь караул с прошлой ночи.
Бартоломью направился к зарослям, где ночью видел странную тень. В траве он заметил еще одну огненную стрелу, подожженную, но неиспользованную. Доктор повертел стрелу в пальцах и задумчиво посмотрел на Майкла.
— Понимаешь, что это значит? — произнес он.
Майкл устремил на него недоуменный взгляд.
— Ворота вспыхнули как раз в тот момент, когда в них ворвался громадный детина в красном капюшоне. Другого злоумышленника я пытался удержать за плащ. Значит, брат, их было по меньшей мере трое: здоровенный, его сообщник, который занимался поисками в саду, и третий — тот, что пустил огненную стрелу.
Майкл изумленно покачал головой.
— Значит, трое мужчин собрались вместе, чтобы убить беззащитную женщину? Господи боже, Мэтт! Куда только катится этот мир…
Когда Бартоломью вышел из церкви после утренней мессы, его поджидал один из работников Стэнмора. Он передал доктору записку, где говорилось, что Стэнмор просит своего родственника незамедлительно прийти на Милн-стрит. Хотя о Майкле в записке не упоминалось, тот решил составить товарищу компанию, ибо прекрасно знал, что завтраки в доме Стэнмора не идут ни в какое сравнение со скудными трапезами в Майкл-хаузе.
Городские улицы становились все более многолюдными, купцы и их работники спешили на ярмарку, дабы подготовиться к новому торговому дню. Большие ворота дома Стэнмора все еще были заперты, и Бартоломью пришлось стучать, пока кто-то из слуг не впустил их во двор. Во дворе царила утренняя суета, из кухни в дом проносили огромные дымящиеся миски овсяной каши, и слуги заканчивали работу, торопясь к завтраку. Тут же стояла повозка, уже запряженная парой лошадей и нагруженная тюками с тканью, которые сегодня предстояло отправить на ярмарку. Повар гонялся по двору за громко кудахчущей курицей, предназначенной хозяину на обед.