– Я подумал, что эти данные лучше доложить непосредственно вам, сэр. Это контрольное испытание я провел всего несколько минут назад.
Дон взял себя в руки; после того, что они услышали, потребовалось усилие воли, чтобы заставить себя думать о других проблемах. Он взял бумажку и посмотрел на нее, ничего не понимая.
– Извините, не могли бы вы объяснить, что значат все эти цифры?
Специалист по воздухоснабжению показал на ряд чисел у правого края листка, последнее из которых было обведено красным кружком.
– Это процент концентрации кислорода в воздухе. Как видите, он неуклонно снижается. Вот эти цифры – результаты измерений, которые проводились через каждые пять часов после аварии. Изменение происходило медленно, но в последнее время наблюдается резкое падение. И вот – последние данные. Боюсь, что радиация, вызванная солнечной бурей, убила слишком много фитопланктона. А это, в сочетании с потерей воды, нарушило общий баланс.
– И что это значит?
– Если говорить просто, сэр, то люди на борту корабля превращают кислород в углекислый газ быстрее, чем наши растения восстанавливают его. И воздух, пригодный для дыхания, скоро кончится.
Дон невольно содрогнулся: слишком много сразу наваливалось проблем.
– Сколько у нас времени до того, как концентрация достигнет опасного уровня? – спросил он.
– По меньшей мере несколько дней, точнее сказать не могу. Но уже сейчас нужно что-то предпринимать…
– Только не в данный момент. Я зайду к вам в центр управления воздухоснабжением, как только освобожусь. Кто там руководит?
Космолетчик, которому было, пожалуй, не более двадцати, смутился:
– Дело в том, что лейтенант Хонг погиб, и там остался я один.
– Как вас зовут?
– Хансен. Помощник инженера по воздухоснабжению, рядовой 3-го класса Хансен.
– Хорошо, Хансен, отныне вы будете выполнять обязанности офицера, ответственного за воздухоснабжение. Старайтесь, потому что от вас зависят все.
– Есть, сэр, – ответил тот и, вытянувшись, отдал честь.
«Этот справится», – подумал Дон, провожая его глазами.
Затем его мысли вернулись к информации, полученной с Марса, и его снова охватила глубокая депрессия. Он повернулся к Курикке.
– Что это за реактивное топливо, по поводу которого так беспокоится Марс? – спросил он. – Я не люблю выглядеть дураком, но занятия медициной оставляют мало времени для чтения другой литературы. Я думал, что корабль приводится в движение атомными двигателями.
– Да, это так, сэр. Но тем не менее нам нужно реактивное топливо. Любая ракета летит не потому, что она отталкивается от чего-то, а потому, что выбрасывает что-то из себя. И то, что выбрасывается, называется реактивным топливом. В ракетах на химическом топливе это – горящий газ, он выбрасывается в одном направлении, а ракета летит в противоположном. Чем больше вещества выбрасывается, тем больше реактивная сила и тем быстрее вы летите. Большая реактивная сила получается также за счет повышения скорости выброса. То же самое происходит и у нас. Наше реактивное топливо представляет собой очень мелкие частицы кремния. Их получают на сталеплавильных заводах путем испарения шлака в вакууме, в результате чего образуются частицы микроскопических размеров. Эти частицы ускоряются двигателями до невероятных скоростей. Так мы обеспечиваем себе тягу.