— Почти так. Не глаза, говорит, а звезды.
— Ай-яй, — яй-яй!..
— Голос — колокольчики на лугу.
— Ах ты, Господи!
— Ямочка какая-то…
— Мне это очень не нравится. Кроме того, есть опасность инфекции. Нет, нет, не спорьте! Словом, поговорить надо. Кто там пришел, не он?
Действительно, молодой голос пел за дверью что-то веселое, и не успел Лльюэлин сказать: «Он», — как вошел Джо, похожий на кабатчика из комической оперы в старом стиле.
— О, простите! — сказал он, увидев гостя. — Я не ждал, что вы заняты.
— Ничего, ничего, — сказал Лльюэлин, — это мой друг Траут.
Любой друг Лльюэлина немедленно становился другом и Джо, который воскликнул с превеликим радушием:
— Здравствуйте. Какой мир, а? Красота, а не мир. Мистер Траут суховато кашлянул, как бы намекая, что он видывал миры получше, но Джо не унялся.
— Полон света, — сообщил он. — Радости, света и смеха. Поневоле запоешь.
Мистер Траут кашлянул снова, показывая этим, что он не совсем согласен.
— Схожу к парикмахеру. Нельзя вести ее в ресторан, когда ты просто шотландская овчарка, — заметил Джо, после чего исчез, озарив комнату улыбкой.
Его проводило тяжкое молчание.
— Видите? — сказал наконец мистер Лльюэлин.
— Вижу, как не видеть, — серьезно отвечал мистер Траут. — Редко встречал такие безошибочные симптомы. Ведет в ресторан.
— То-то и оно!
— Сперва идет к парикмахеру.
— Это опасно?
— Еще бы! Самый явный симптом. Парикмахер? Значит, дело серьезно. Перед рестораном, заметьте. Конечно, главную роль играет обед.
— Помню, делал я предложение Грейс… — сказал Лльюэлин, мрачнея от одного воспоминания. — По-моему, главное, что свет притушен.
— А музыка?
— Да, и еще шампанское. Непременно закажет, гад!
— Надо его остановить. Созовем срочное собрание…
— Они же все в Калифорнии.
— Да, забыл.
— Поговорите с ним сами.
— Это уже не то. Тут нужно массовое воздействие. Ах, если бы наши люди были здесь!
— Что поделаешь! Он же ведет ее к «Баррибо».
— Ну и что?
— Там этот чертов скрипач! Подойдет к столику, и пилит, и пилит. Под такую музыку девушка согласится выйти хоть за графин.
Траут резко поднял голову.
— Что ж, дело ясно! — сказал он. — Остается метод Б.
— Метод Б?
— Я его не очень люблю, но в особенно сложных, хирургических случаях — приходится. Наркоз, только наркоз. Мы дадим ему снотворное.
Мистер Лльюэлин одобрил этот метод. Он вообще легко радовался.
— Правильно, — одобрил он. — Помню, один тип в баре подсыпал мне снотворного. Отключился на несколько часов, да и потом не мигнул бы, пройди передо мной все нью-йоркские красотки. Как-то не до них.
Тут лицо его померкло.