Лифт опускался три минуты, после чего фон Хольден оказался в просторной, прямоугольной, абсолютно пустой комнате, находившейся на четыреста футов ниже Берен-штрассе. Пол, потолок и стены ее были отделаны большими квадратными плитами из черного мрамора толщиной в десять дюймов.
Он прошел в конец комнаты к блестящей стальной панели, похожей на дорогое произведение абстрактного искусства. Шаги фон Хольдена отдавались гулким эхом. Приблизившись к панели, он остановился и произнес: «Люго», затем назвал пароль из десяти цифр и имя своей матери – «Берта».
Тотчас плита в стене слева от него отодвинулась, и фон Хольден ступил в длинный, тускло освещенный коридор, как и комната отделанный мрамором, только не черным, а голубовато-белым, создававшим впечатление чего-то потустороннего.
Протянувшийся на семьдесят ярдов глухой – без единой двери, – с голыми стенами коридор заканчивался еще одним лифтом, подойдя к которому фон Хольден назвал тот же пароль и добавил еще один номер: 86672.
Опустившись на пятьсот футов, лифт остановился. «Люго», – снова произнес фон Хольден; дверь открылась, и он вошел в «Сад» – место, о котором во всем мире знало не более дюжины человек. Здесь фон Хольден ощущал себя окруженным декорациями какого-то фантастического фильма о далеком будущем. А то, что он проникал сюда, войдя в самый обычный жилой дом, где оказывалась потайная дверь и подвижная панель в стене, походило на сцену из театральной мелодрамы.
Но, как бы нереально все это ни выглядело, «Сад» не был декорацией. Замысел его возник в 1939 году, а само сооружение завершили в 1942–1944 годы, когда сотрудники антифашистской разведки проникли в высшие эшелоны генерального штаба немецкой армии, а союзные войска бомбили самое сердце Третьего Рейха.
Факт существования сооружения со столь невинным названием держался в строжайшей тайне. Началось все со строительства бокового туннеля к ближайшей линии метро, которую закрыли на ремонт, а вырытую породу опускали вниз и вывозили вагонетками по рельсам подземки. Тем же способом на стройку доставляли оборудование, материалы и рабочую силу.
И хотя для реализации проекта четыреста человек работали круглые сутки в течение года и девяти месяцев, никто из берлинцев, включая жителей Берен-штрассе, не имел и понятия о том, что творится у них под ногами. В качестве крайней меры предосторожности все четыре сотни строителей – от архитекторов и инженеров до рабочих – были отравлены газом и погребены под слоем бетона в тысячу кубических ярдов в основании шахты, как раз когда откупоривалось шампанское по случаю успешного завершения строительства. Родственникам, тщетно справлявшимся о судьбе своих близких, сказали, что все они стали жертвами бомбежки союзных войск. Тех, кто продолжал допытываться, расстреляли. Позже, спустя годы, когда вносили электронные и конструкторские усовершенствования, подобная же участь постигла небольшую группу отобранных для этого инженеров, конструкторов и рабочих: правда, их уничтожали в еще более глубокой тайне и поодиночке – автокатастрофа, короткое замыкание, случайное отравление, несчастный случай на охоте. Трагично, но объяснимо.