– У тех остались мои фотографии. Я не так уж сильно изменился за минувшие годы. В полиции тоже имеются снимки. И те, и другие могли послать этого парня.
– Анри, – негромко сказала Агнес, понимая, что он в растерянности не может сосредоточиться, собраться с мыслями. – Зачем им искать человека, который умер? И почему они вдруг решили разыскивать тебя в Париже? Неужели ты думаешь, что они устроили розыск по всему земному шару, надеясь, что случайно столкнутся с тобой где-нибудь на улице? Ты делаешь из мухи слона, – улыбнулась Агнес и похлопала ладонью по кушетке. – Иди сюда, сядь рядом.
То, как она на него смотрела, то, как звучал ее голос, напомнило Канараку о прежних днях. Тогда Агнес была гораздо привлекательнее, чем сейчас. Она нарочно перестала следить за своей внешностью, чтобы он охладел к ней. Настал день, когда она не пустила его в постель. Агнес знала – пройдет какое-то время, и он перестанет желать ее. Нужно было, чтобы Анри совершенно растворился во французской среде, стал настоящим парижанином. А для этого ему была необходима французская жена. Вот почему Агнес Демблон решила поставить точку на их любви. Она ушла из жизни Канарака и вернулась лишь тогда, когда он бедствовал, не мог устроиться на работу, заставив патрона взять Канарака в пекарню. Но отношения после этого между Агнес и Анри остались чисто платоническими.
И все же, видя его перед собой каждый день, Агнес очень страдала. Как ей хотелось сжать его в объятиях, уложить с собой в постель. Ведь это она спасла его! Помогла ему инсценировать собственную смерть, вместе с ним пересекла канадскую границу под видом его жены. Она достала ему фальшивый паспорт, убедила перебраться из Монреаля во Францию, где у нее были родственники и где легче было раствориться. Да, все это – ее рук дело, вплоть до того, что она сама отдала его другой женщине. По одной-единственной причине – слишком сильно любила.
– Послушай, Агнес…
Анри не сел рядом с ней. Он стоял посреди комнаты, бокал с вином остался на столе. В комнате было очень тихо. С улицы не доносился шум транспорта, не ссорились соседи за стеной, что и вовсе казалось невероятным. Может быть, подумала Агнес, они решили хоть один вечерок обойтись без ругани и отправились вместе в кино? Нет, скорее всего просто легли спать.
Ее взгляд упал на собственные ногти. Давно пора их подрезать.
– Агнес, – повторил Канарак. Он почти шептал. – Мы должны выяснить то, что нам сейчас непонятно.
Агнес долго смотрела на свои ногти, потом подняла глаза. На лице Канарака не было ни страха, ни тревоги, ни гнева. Оно стало холодным и бесстрастным.