Сестры сидела в уютном уголке зимнего сада, обвитом плющом, пили чай. Мария Аполлинарьевна смотрела на младшую сестру — грациозную, красивую, еще молодую. Не выдержала, сказала:
— Ты уже восемь лет одна. Не много ли? Мы тебе родные люди, но все же не семья. Я ведь знаю, дорогая, мужчин, которым ты нравишься, и серьезно… Не сердись, Ксаночка, но у тебя впереди еще много-много лет. Неужели проживешь их одна? Неужели ни на ком не останавливаешь взгляд?
— Нет… — Ксения оперлась локтями о столик, положила подбородок на ладони. — Никого не представляю рядом… после Владимира.
В этот момент ей увиделся высокий человек с густыми светлыми волосами, смуглым лицом, сосредоточенным взглядом серых глаз. Человек с такой символической фамилией, словно намекающей… На что? На его одиночество? На ее собственное? Ксения тряхнула головой: нет, не до этого сейчас!
— Где Леночка? — спросила она.
— У себя в комнате. Решила написать письма подругам по пансиону. Знаешь, после гибели Анечки Городецкой она стала часто вспоминать девочек, с которыми училась.
— Это понятно… Значит, в театр не пошла?
Мария Аполлинарьевна покачала головой, улыбаясь:
— Наверное, она уже привыкла быть невестой актера. Поначалу на каждый спектакль, где Петр занят, выезжала. Теперь вот иногда пропускает. Через полгода станет его женой, и, думаю, появляться в театре будет лишь на премьерах да бенефисах.
— Уманцев не собирается оставить сцену? — спросила Ксения. — Не было такого разговора?
— Да, как-то говорили об этом, — ответила сестра. — Петр допускает такую мысль, но не сразу, через время. Ты же знаешь, он всем нашим друзьям нравится. Хорошо образованный, с разнообразными способностями. Придет время, ему помогут.
— У них с Леночкой все нормально? Как обычно?
— Конечно! А почему ты спрашиваешь?
Ксения пожала плечами:
— Просто подумала: произошла трагедия, наложила отпечаток…
— Трагедия страшная. Но Леночка и Петр, мне кажется, после этого стали друг к другу еще нежнее, привязанее. Он так внимателен! Все свободное время — рядом с ней!
— Поднимусь к себе, — сказала Ксения. — Сегодня было много уроков, устала. А Леночка, когда освободится, пусть заглянет ко мне.
В этом доме у нее была своя комната. Женщина прилегла на диване, укутав ноги пледом, включила масляный ночник, потянулась за книгой. Но не взяла ее, задумалась. Все о том же…
Этот приезжий следователь на юбилее князя Александра в библиотеке сказал ей о человеке со шрамом, связав его с Анной Городецкой: якобы Анета должна была его знать. Какое совпадение! Буквально накануне племянница говорила ей именно о человеке со шрамом — со слов Анеты! А та связывала этого, со шрамом, напрямую с Петром. Леночка, со слов Петра, отрицала их связь, но покойная Анета, похоже, была в том убеждена… И, без сомнения, следователь и Городецкая описывали одного человека: шрам, огромный рост, из простых…