Во время заминки в дверь прошмыгнула Земфира Илларионовна. Она скорыми, осторожными шажками пробралась к Холодайкину и сунула ему пакет. Алексей Владимирович, бросив благоговейный взгляд на внушительные штемпеля и сургучные печати, поспешно вскрыл его и, надев очки, прочел текст на глянцевом с золотым тиснением бланке.
— Товарищи судьи, — торжественно сказал Холодайкин, — только что из Министерства иностранных дел поступили дополнительные сведения, Я ходатайствую, чтобы они были заслушаны и приобщены к делу. Это показания журналистки Рославцевой, взятые по нашей просьбе в посольстве Советского Союза в Италии.
Он произнес это так, словно сам был приобщен к такой высокой сфере, как центральная пресса, Министерство иностранных дел, Италия.
Народная заседательница Рехина, не отрываясь, смотрела на листок веленевой бумаги, подрагивающий в руках Холодайкина.
— «Я, Рославцева Ольга Никитична, 1944 года рождения, действительно находилась в июле месяце в Талышинском районе по заданию редакции газеты «Комсомольская правда» под псевдонимом Гриднева», — читал врио прокурора.
Степан Азаров слушал, положив подбородок на ладонь и глядя в пол.
— «Вопрос. Вам известно, чем занималась экспедиция герпетологов Дальневосточного отделения Академии наук СССР?
Ответ. Да, известно. Поэтому я туда и поехала.
Вопрос. В качестве кого вы находились в экспедиции?
Ответ. В качестве лаборантки.
Вопрос. Какова цель вашего пребывания в Талышинске?
Ответ. У меня всегда одна цель — написать об интересных людях. Очерк, статью, может быть, книгу.
Вопрос. Когда вы вылетели из Талышинска?
Ответ. Двадцать шестого июля.
Вопрос. Когда прибыли в Москву?
Ответ. Двадцать седьмого июля, днем.
Вопрос. Когда вы отбыли в Италию?
Ответ. Двадцать восьмого июля, вечером.
Вопрос. Что вы можете сказать о гражданине Азарове Степане Ивановиче?
Ответ. Он, на мой взгляд, человек разносторонний, талантливый. Честный и справедливый.
Вопрос. Что вам известно о пропаже сухого яда на четыре тысячи двести сорок три рубля?
Ответ. Ничего.
Вопрос. Что вы можете сказать о причинах?
Ответ. Ничего не могу сказать. Но сам факт меня встревожил. Я знаю, какой благородный и крайне рискованный труд — добывание этого яда и как он нужен стране.
Вопрос. По возвращении в Советский Союз вы думаете еще раз побывать в экспедиции?
Ответ. Разумеется. Если успею. Моя командировка здесь затянулась. Если я опоздаю в этом году, то обязательно приму участие в работе экспедиции на следующий год».
Государственный обвинитель закончил читать и, подойдя к судейскому столу, протянул бумагу Паутову: