Без четверти девять он поднялся по гулкому крыльцу, поскорее миновал мрачный коридор и, поздоровавшись с секретарем и делопроизводителем Земфирой Илларионовной, прошел к себе. От приемной кабинет отделяла тонкая стена, через которую было даже слышно, как скрипит перо секретаря.
Холодайкин пробежал глазами «Талышинское знамя» и с удовлетворением отметил, что все новости знал еще вчера. Он слышал, как поздоровалась с Земфирой Илларионовной следователь Седых и как хлопнула ее дверь.
В девять ноль-ноль Алексей Владимирович нажал кнопку звонка. На пороге появилась молчаливая секретарша-делопроизводитель.
Не отрываясь от газеты, врио прокурора коротко сказал:
— Веру Петровну!
Секретарь не успела сделать нескольких шагов, как следователь Седых уже была в его кабинете: ее комната отделялась от приемной такой же тонкой перегородкой.
Крупная, ширококостная, лет тридцати пяти, Седых находилась на шестом месяце беременности.
Она была единственным следователем в прокуратуре. И, принимая во внимание ее положение, ей старались в последнее время давать дела полегче.
— Вчера поступило заявление от руководителя экспедиции… — Холодайкин заглянул в лежащую перед ним бумажку и по складам прочитал, — гер-пе-то-логов. Вот оно. — Он подал Вере Петровне листок. — Возбуждаем дело о пропаже сухого змеиного яда… С лесопилкой вы все закончили?
— Да. Через два дня можно передавать в суд.
— Очень хорошо. Я думаю, с этим делом вы тоже быстро справитесь. Выяснить будет нетрудно: людей у них мало, все на месте. Успеете еще закончить… — Он кашлянул, смутившись.
— У меня еще два месяца до отпуска, — спокойно сказала Вера Петровна.
— Возьмите понятых и поезжайте в экспедицию. — Врио прокурора подошел к карте района и ткнул карандашом: — Это недалеко. Представляете, где?
— Представляю.
— Вот и отлично.
Вера Петровна нерешительно поднялась:
— Как насчет машины?
Алексей Владимирович вздохнул:
— Опять на поклон милиции…
— Я могу сама позвонить Скорину, — предложила следователь.
— Сам позвоню. Пока можете ознакомиться с заявлением.
Вера Петровна вышла. Она отлично представляла себе разговор Холодайкина с начальником райотдела внутренних дел. Скорин, разумеется, без промедления даст оперативную машину. Но при этом обязательно отпустит шутку насчет своего бензинчика, зная, что это Алексею Владимировичу как нож острый. Хотя к Холодайкину начальник РОВДа относился с уважением, но больше любил прокурора Савина, который лечился где-то под Москвой в санатории.
Вера Петровна позвонила мужу на работу, предупредив, что выезжает по делу и обедать дома не будет.