Сняв с нее ботинки, Тэйлор удобнее устроила Тори на кровати. Тэйлор хотела просто нежно поцеловать девушку в лоб, но близость ее чувственных губ заставила отбросить всю осторожность художницы.
Наклонившись, Тэйлор прижалась губами к губам Тори. Из груди Тори вырвался стон, ее дыхание участилось, она, не просыпаясь, ответила на поцелуй. Тэйлор мгновенно оторвалась от губ девушки, тяжело сглатывая и пытаясь унять бешенное желание, ищущее своего выхода.
– О, Тори, что ты со мной делаешь, – прошептала Тэйлор, оглядываясь на спящую девушку, перед тем, как закрыть спальню.
– Доброе утро, коротышка, – сказала немного громче обычного Тэйлор, когда Тори вошла в кухню. Джин Кент стукнула дочь по руке, зная в каком состоянии появилась вчера дома Тори.
– По поводу чего, черт возьми, ты так веселишься? – спросила Тори, не в состоянии до конца открыть глаза, обычно радостно сияющие по утрам. Она «козырьком» поднесла руку к глазам, как будто в кухню проникало света вдесятеро больше обычного.
Тэйлор засмеялась над своей маленькой подругой, поздравляя ее с первым похмельем. Она встала и налила Тори чашку чая, поставив ее на стол перед девушкой.
– Мы правда делали прошлой ночью то, что, я думаю, мы делали? – спросила Тори голосом, больше похожим на шепот.
– Ага, – сказала Тэйлор, кладя стройный палец чуть выше ее левой груди.
Тори оттянула ворот рубашки, чтобы увидеть маленькую татуировку на своей груди.
– И у тебя тоже? – спросила она.
Тэйлор ухмыльнулась и показала такую же картинку у себя.
– Кажется, теперь мне стало немного легче, – девушка хихикнула. – Черт, как же голова болит.
Она отодвинула чай и пошла наверх, Тэйлор последовала за ней. Они вместе вошли в комнату Тори, и Тэйлор наклонилась над детской кроваткой, проверить, спит ли малышка.
– Я приму душ, – сказала Тори.
– Лучше полежи подольше в горячей ванне, почувствуешь себя лучше. За Джес я посмотрю, – тихо сказала Тэйлор.
Тэйлор сидела в кабинете отца и изучала торговые журналы, которые привезла с собой. Кабинет располагался прямо напротив комнаты Тори, и Тэйлор оставила дверь открытой, чтобы услышать Джессику, если она проснется. Она наблюдала, как Тори вышла из комнаты. Ее свежевымытые волосы были еще влажные, на ней были потертые джинсы и большая футболка.
– Эй, – тихо позвала Тэйлор.
Тори все еще выглядела отрешенной, похмелье – вещь коварная.
– Иди сюда, – Тэйлор усадила Тори на большую кожаную кушетку, которая стояла здесь, сколько она себя помнила.
Это было ее любимое место, чтобы поговорить с отцом, нежно прижавшись к нему. Несмотря на все протесты Тори, Тэйлор обернула вокруг нее теплый мягкий плед.