— Какая помощь в сем деянии тебе потребна, магева? — заговорил высоким штилем молчаливый советник, как всегда задав самый ценный вопрос по существу. Какой мудрый дядька, прямо расцеловать его хочется, а боязно. А ну как его, непоколебимого, Кондратий хватит от такого яркого проявления человечьих эмоций?
— Оставьте меня наедине с князем, а сами ступайте, это самой лучшей помощью будет, — твердо предложила я, имея в виду не только пожилых эльфов, но и своих друзей.
Поскольку речь шла о колдовстве, перечить мне ни мудрые советники, ни приятели не стали, первые выскользнули за колокольную завесу молча, вторые, отягченные весомым кошелем и щедрым обещанием пастилы, направились следом с требованием в глазах непременно рассказать им обо все, когда ворожить закончу. И вот мы остались наедине с прекрасным князем. Тот с робким любопытством глянул на меня из-под ресниц.
— Я почему попросила всех уйти, — серьезно начала я, набравшись наглости, — нам с тобой решить надо, Аглаэль, на чем я заклятье писать буду. От материала тоже много зависит. Можно, разумеется, какую-нибудь посимпатичнее побрякушку взять и на ней знаки нацарапать, или бумагу использовать и в одежду зашить, только, сам понимаешь, это не слишком надежно. Ведь защитный амулет, сотворенный для одной персоны, пусть даже случайно способен попасть к другой.
— Что предлагает магева? — доверчивый взгляд эльфа уперся в меня, как прицел лазера.
— Ты не просто эльф, ты наследник князя, в мистическом смысле архетип эльфийского народа, олицетворение своей расы, ее защитник и правитель. И я вижу только один способ сделать так, чтобы чары мои достались только тебе, а через тебя накрыли все посольство. Надо написать магические знаки на твоем теле, — выдвинула я свою сумасшедшую версию, основанную на ворохе случайных книжек по магии, пролистанном в своем мире и куда большей куче фантастической литературы. А еще, самое главное, на внутреннем ощущении правильности затеи.
— Чем? — Аглаэль был удивительно спокоен, словно каждый день получал такие сногсшибательные предложения.
— Можно использовать какую-нибудь краску, но и самая стойкая все равно сотрется со временем, даже если ты решить не мыться. Другое дело, если знаки на теле процарапать. Когда ранки заживут и исчезнут, останется память тела о том, где и как они были нанесены, поэтому, полагаю, заклятье будет продолжать действовать.
— Я согласен, — решительно объявил эльфийский князь, глаза его грозовые разгорелись ярким пламенем возбуждения. Кажется, Аглаэль был готов на любые жертвы во имя высшей цели, в том числе и позволить совершенно незнакомой девице расцарапать себя в пух и прах.