Шестнадцать зажженных свечей (Минутко) - страница 30

Наконец дверь распахнулась.

— Дед! Это мы!

Ребята прошли в большую светлую комнату, в которой сразу же бросились в глаза предметы, связанные с морем: висел на стене барометр, на книжном шкафу стоял макет многомачтозого парусника, одну стену занимала лоцманская карта, и всюду были фотографии: моряки, порты, айсберги в океане, птичьи базары на северных островах, Часто повторялась фотография моряка, сначала в простой форме, потом в офицерской, потом в форме капитана второго ранга.

Большое окно было открыто настежь, и дверь балкона тоже была широко распахнута. И в окно и в дверь тянулись зеленые ветки старой липы, весь балкон был окутан зеленью, и слышалось, как щебечет невидимая воробьиная стая.

Рядом с дверью на балкон стояла инвалидная коляска, в ней сидел старик, седой, высохший, но в резких, мужественных чертах лица, в стрижке бороды и волос, в осанке угадывалось что-то «мичманское», морское. В фотографиях моряка, офицера, капитана второго ранга можно было сразу узнать старика в разные годы жизни. И сейчас он смотрел - на ребят молодыми, горячими глазами. И еще доброта была в этом взгляде.

— Дед,— сказал Очкарик,— это ребята с нашего двора. Они насчет липы.

— Сначала будем знакомиться,— с одышкой, но бодро сказал старик.— Время у нас есть. Итак, рад служить: капитан второго ранга в отставке Владислав Константинович Спивак.

— Лена Макарова! — Лена подошла первой к коляске навстречу протянутой старческой руке.

По очереди назвали себя остальные:

— Гарик... то есть Георгий Тарков! — сказал Дуля.

— Константин Пчелкин.

— Станислав Савохин.

— Прекрасно! — бодро сказал старик.— Располагайтесь вот на диване, в креслах. И все обсудим.

Некоторое время молчали. Наконец Костя спросил Владислава Константиновича, взглянув на фотографии, развешанные на стенах:

— Это все вы?

— Я...— вздохнул старик.— По каким только морям не ходил! А вот теперь... С тех пор, как ноги отнялись, уже шестнадцать лет...

— Дед двое суток в воде на спасательном поясе продержался,— перебил Очкарик.— Их тральщик в тумане на айсберг налетел.

Ребята во все глаза смотрели на старика. Дуля подошел к макету многомачтового парусника, стоявшего на шкафу, спросил:

— На таком корабле вы тоже плавали?

— Ходил,— сказал старик.— На каких только я не ходил... А это учебный парусник. Я его еще курсантом осваивал, чуть постарше вас был... Вот нашел описание нашего «Меркурия», чертежи и сделал макет.

— Сами? — с интересом спросил Дуля.

— Вместе с Виктором, внуком моим.

— Да я только так,— сказал Очкарик,— Это подать, то подержать.

— Мне бы чертеж,— насупил брови Дуля,— я бы запросто.