Почему же Вульф пошел искать ее? Почему он поцеловал ее? Случившееся этой ночью убедило Рейну, что проявление похотливости Вульфа опасно. Он ведь норвежец – мужчина, рожденный убивать, насиловать и грабить. Ни одна женщина не может считать себя в безопасности рядом с ним.
И все же… Когда он смотрел на нее, она не могла противостоять блеску восхищения, вспыхнувшему в его ледяных серебряных глазах. Она поклялась себе не реагировать на такие взгляды. Она ненавидела его за горе, которое он причинил ей и ее семье, и не собиралась становиться жертвой его мужской притягательности.
Рейна обошла дом, нашла в угловом сундуке волчью шкуру и свернулась калачиком на скамье. Но сон не шел к ней. Скамья была жесткой и неудобной. В доме отца она спала на настоящей кровати, устеленной мехами. А в Константинополе она жила в роскоши, о какой ранее не смела даже мечтать.
Рейна все еще пыталась устроиться поудобнее, когда вернулся Вульф. Она замерла, услышав, что он остановился возле скамьи, на которой она лежала. Она физически ощущала на себе его взгляд и не осмеливалась даже дышать. Прикажет ли он ей ублажать его в постели? Когда он направился в альков, она с облегчением выдохнула.
Прежде чем уснуть, Рейна вспомнила о парусах, которые заметила у входа во фьорд, и подумала, что не стоило так волноваться из-за них. Когда она увидела их, ее охватил ужас. Для Рейны паруса на горизонте означали приближение захватчиков. Она всю свою жизнь жила в страхе перед набегами викингов. Но поскольку Вульф, кажется, не встревожился, ей-то зачем беспокоиться?
Рейна уснула, но видение парусов не покидало ее.
Вульф ворочался на своем ложе, покрытом шкурами, страстно желая ощутить рядом податливое, роскошное тело, которое недавно держал в руках. Рейна, должно быть, настоящая ведьма, раз так скоро покорила его. На мгновение он даже позабыл о том, кто она и какое горе причинили ему ее соплеменники. Он вызвал в памяти ее образ – какой он увидел ее, когда она выходила из воды, ее гибкое совершенное тело, ее длинные волосы, сверкающие в лунном свете подобно бледному золоту… От одной мысли о ней чресла Вульфа напряглись.
Когда сон, наконец, овладел им, член у него по-прежнему стоял.
Рейну грубо вырвали из объятий сна – это была Ума.
– Вставай, лентяйка! Рабы не могут позволить себе роскошь дрыхнуть после рассвета.
Рейна открыла глаза.
– Что, уже рассвело?
– Давно. Сверни шкуры и положи их на место, в сундук. Со вчерашнего дня осталась овсянка. Можешь утолить голод после того, как натаскаешь воды из колодца.
Рейна встала, потянулась и свернула шкуры. Укладывая их в сундук, она заметила, что Лорн сидит за столом и поглощает большую порцию яичницы с ветчиной.