Парень понятливо кивнул. Он быстро настрочил текст и передал листок Михаилу Карповичу. Тот начал было читать, но парень, бесцеремонно взяв со стола газету, отвлек его:
— Можно туфлю завернуть?
— Да-да, пожалуйста…
Пообещав к вечеру занести книгу о Немировиче-Данченко, парень попрощался. Шпоров снова увлекся чтением, но не успел осилить и полстраницы, как в кабинет заглянул Слава Голубев:
— Привет, Михаил Карпыч! Где начальница?
— В Новосибирске… — рассеянно ответил худрук. — Простите, вам, наверное, дежурный передал?..
— Какой дежурный? Что передал? — не понял Слава. — Мне у директрисы туфлю одну надо забрать.
Шпоров с испугом уставился на заклеенную пластырем скулу Голубева.
— Простите, Вячеслав… э-э-э… Дмитриевич, я только что отдал туфельку брату.
Голубев ошарашенно сел на стул.
— Какому брату?
— Которому вы разрешили. Вот расписочка…
Слава торопливо прочитал:
«Мной, Цветковым Василием Анатольевичем, временно проживающим в г. Новосибирске, по разрешению тов. Голубева получена в районном Доме культуры дамская туфля с левой ноги, принадлежащая моей сестре».
Ниже стояла незамысловатая ученическая роспись.
— Как он выглядит, этот братишка? — быстро спросил Слава.
— Приятный юноша, в летней рубашке и джинсах.
— Детали, Михаил Карпович!..
Худрук не понял, что дал маху, и заволновался:
— Рубашка… э-э-э… синяя, с планочкой, два кармашка. На левом — этикетка «Вранглер»…
— Может, «Рэнглер»? — уточнил Слава.
— Правильно, «Рэнглер». Э-э-это молодежь ее «Вранглером» называет, поскольку английское написание…
— Лицо запомнили?
— Лицо выразительное, волевое и в то же время мягкое… Чем-то похожее на лицо Грега Бонама. Знаете, конечно, английского певца…
— Нет, конечно, не знаю, — раздраженно сказал Слава. — У вас есть фотография этого Грега?
— Она всюду на конвертах с дисками его записей. Фирма «Мелодия» недавно выпустила… В любом киоске…
Из Дома культуры Голубев ушел с таким чувством, которое образно выражается пословицей: близок локоть, да не укусишь. Ведь стоило минутой раньше забежать к худруку, и сейчас уже состоялась бы беседа с парнем, шутя облапошившим доверчивого Шпорова. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что произошел один из неприятнейших в розыскной работе ляпсусов, когда минутное опоздание приводит к многодневному изнурительному труду по раскрытию преступления.
От досады Голубев, казалось, перестал соображать. Он направился было в прокуратуру, но вовремя спохватился, что без туфли там совершенно нечего делать. Слава пощупал ноющую под лейкопластырем скулу, резко повернулся и зашагал к танцплощадке.