– Налимов скупал у тебя ворованные вещи? – обомлела девушка.
– Вот именно! Я работал на него, только и всего. Конечно, его не интересовало чужое барахло. Но он был страстным коллекционером и желал иметь то, с чем хозяева не спешили расставаться по доброй воле.
– Но это же чудовищно! Я не говорю о Налимове, он конченая мразь, но ты!.. На что ты рассчитываешь, рассказывая мне все это, Кирилл? Господи, как ты можешь?
– А что такого, любимая? Тебя пугает то, что я – вор? Но зато у нас с тобой теперь есть деньги. Много денег. И потом, разве это не романтично?
– Воровство и предательство, по-твоему, романтичны?
– А разве нет? – Кирилл снова притянул ее к себе и сказал голосом, который возбудил бы любую женщину: – Давай не будем ссориться! Разве ты не видишь, что я с ума схожу от тебя?
Он настойчиво искал губами ее губы, но Анна с силой оттолкнула его.
– Отвяжись, – рявкнула она злобно. – Ты псих, Кирилл. Ты мне противен. Знаешь что? Я тебя огорчу, малыш: ты напрасно надеешься на ковер. Он не сможет исполнить твое дурацкое желание.
– Не ври, – усмехнулся он. – Тебе это не идет.
– О нет! Я и не думаю врать тебе. Ты просто подумай, кто я? Ты сам сказал, что я – ведьма, и даже убедил в этом Налимова. Ну так ты сказал ему правду. Но одного ты не знал: на таких, как я, колдовство не действует. Так что ты напрасно старался и зря рассказал мне про все свои мерзости. Единственное, чего ты заслуживаешь – это жалости.
– Ты лжешь! Скажи, что ты лжешь, Анна! – Кирилл начал терять контроль за своим голосом, дыхание его стало частым, как у больной собаки.
– Нет. Это правда.
Кирилл стиснул рукоятку пистолета, и Анна зажмурилась, ожидая выстрела. И вдруг засмеялась. Она просто не могла остановиться, хотя честно пыталась. Она давилась смехом, вытирала слезы и всхлипывала. С ней случилась элементарная истерика – результат нервного перенапряжения. Кирилл наблюдал за ней некоторое время, потом нажал на курок. Грохот выстрела заставил ее замолчать.
– Следующую пулю я выпущу тебе прямо в лоб, любимая, если ты немедленно не скажешь мне, что соврала.
Анна растерянно заморгала. Она могла бы соврать ему, сказав, что пошутила, но почему-то ей не хотелось этого делать, даже если ценой такого упрямства станет ее жизнь. Она посмотрела ему прямо в глаза, так пристально, что увидела отражение луны в его зрачках, а потом медленно покачала головой – отрицательно, – из стороны в сторону, и закрыла глаза.
Раздался выстрел.
Анна не почувствовала боли. Ее это удивило. Она открыла глаза, чтобы посмотреть, куда же попала пуля, и вскрикнула, увидев Кирилла. Он стоял напротив нее, прижимая руки к животу, сквозь пальцы сочилась густая кровь. Покачиваясь, он попытался шагнуть к ней, но не смог.