Момент был сладким, потому что с ним была его женщина.
Но он не мог заговорить, не мог дать ей обещания, что жгли его изнутри. Обещания, которые он не мог ей дать, поскольку его будущее было неизвестно. И вдобавок его раздражало то, что даже той части правды, которую он мог бы ей сказать, он не мог предложить Хло, ведь она не спрашивала его о «проклятии».
А он хотел рассказать ей. Ему нужно было рассказать. Нужно было убедиться, что она знает, кто он такой, и готова принять его после этого. Трижды Дэйгис пытался начать разговор, один раз когда она спала, затем позже, во время прогулки по саду под полной луной. Во сне Хло вздрогнула и уклонилась. Наяву она сделала то же самое.
В третий раз, когда он заговорил об этом, Хло использовала его собственную тактику – поцеловала, заставив замолчать и забыть не только о том, о чем он собирался говорить, но и о том, в каком веке он находится.
Это было не похоже на Дэйгиса, он никогда не стремился избежать сложных ситуаций, но в этот раз он позволил Хло сопротивляться и решил немного пожить настоящим.
Он не сомневался в том, что со временем она спросит. Ничто не могло избавить Хло от ее неуемного любопытства. Он знал, что обрушил на нее слишком много за очень короткий период: путешествие во времени, друиды, легендарные расы, новые реликвии, свой неуемный сексуальный аппетит. Если ей нужно немного времени, чтобы разобраться с этим и начать задавать вопросы, он не хотел лишать ее этой передышки.
Так что последние десять дней он наслаждался сладостью, оставив горечь на потом, а яркий оптимизм и бесконечный энтузиазм Хло помогали ему в этом. С каждым новым днем Дэйгис все больше восхищался ею. Он знал, что она умная, сильная, с чистым сердцем, но были в ней и мелочи, которые буквально зачаровывали его. То, как распахивались ее глаза, когда Сильван зачитывал вслух избранные места из текстов. То, как она полчаса стояла над Договором, сжимая и разжимая пальцы, но не в силах заставить себя коснуться мягкого золота, чтобы не оставить на нем отпечатка. То, как она играла в догонялки с его младшими братьями, каждый вечер после ужина притворяясь «маленьким чудовищем» и бегая за малышами по главному залу, пока они не начинали визжать от удовольствия и притворного страха. То, как она дразнила его сварливого отца, как флиртовала с ним, пока ее обаяние не вызывало румянец на его морщинистых щеках и не избавляло его карие глаза от постоянной тревоги.
Дэйгис гордился ею и чувствовал себя ужасным собственником. Он дико радовался тому, что именно он разбудил ее чувственность, что он был первым, кому Хло подарила часть своего сердца.