На Йоль, Бельтайн, Самайн и Лугнассад МакКелтары все еще проводили ритуалы, которые держали стены меж двух миров, но они уже не помнили истинной цели этих ритуалов. Возможно, одно поколение отказалось поддерживать традицию устных пересказов о прошлом и не передало историю потомкам. Или кто-то из старшего поколения умер прежде, чем успел поделиться с наследниками секретами. Или древние тексты не были тщательно переписаны, прежде чем их поглотило время. Кто знает? Адам знал лишь одно: смертные, похоже, забыли свою историю. Те дни, когда следовало почитать Договор, теперь считались праздниками, и не более.
Он фыркнул, глядя, как машина переваливает через холм. Люди не могут разобраться даже в истории собственной религии, хотя прошло всего две тысячи лет. Неудивительно, что история его расы с течением времени позабылась.
«Итак, – подумал он, взирая со своего наблюдательного пункта на высоком скалистом холме, – самый темный друид отправляется домой, везя с собой возрожденное зло Драгаров. Восхитительно». Интересно, что по этому поводу скажет королева?
Он не собирался ничего ей сообщать.
В конце концов, Адам считал, что возрождение Драгаров – это в первую очередь ее вина.
Даже сейчас, собрав совет, она была занята решением дальнейшей судьбы смертных.
Четыре с лишним тысячи лет назад его народ удалился в тайное убежище, чтобы смертные и Фейри не уничтожили друг друга. Вскоре после этого Драгары при помощи тёмных искусств чуть не разрушили оба мира.
Его королева никогда не позволит такому случиться.
Адам вздохнул. Часы смертных были сочтены.
Гвен МакКелтар, в прошлом выдающийся физик-теоретик, а теперь жена и будущая мать, с мечтательным вздохом прислонилась спиной к груди мужа, откинувшись в ванной. Она сидела между его мускулистыми бедрами, сильные руки обнимали ее, теплая вода с пузырьками омывала ее удовлетворенное тело.
Бедняга, подумала она, улыбаясь. На втором триместре она чуть ли не бросалась на него с кулаками, если он пытался к ней прикоснуться. Теперь, на третьем, она готова была стукнуть его, если он не будет к ней прикасаться. Так, как она хочет, и столько, сколько она хочет. Ее гормоны сходили с ума, а организм просто отказывался функционировать согласно подсчетам, которые она пыталась сделать.
Но Драстен, похоже, простил ее за прошлые несколько месяцев, особенно после марафона, который они устроили теперь. И ему, казалось, было совершенно все равно, что она теперь такая беспомощная, толстая. Он с радостью принялся изобретать новые, необычные позы, учитывая ее физическое состояние. Ванна была одной из любимых находок Гвен.