Мало того что не все знают… Не все в состоянии представить, что строительство Московского Кремля, взятие Казани, отливание огромных пушек совершалось людьми, по-прежнему не знавшими даже самой примитивной канализации, а в деревнях — даже дощатой уборной. Людьми, патологически неаккуратными и небережливыми, способными загадить любое количество земли отходами своей жизни и своего производства. Способными срубить кедр, чтобы добраться до орехов и перенести на новое место истощившиеся хлебные поля.
В середине XVI века сложилась ситуация, хорошо знакомая современным жителям Российской Федерации, особенно тем, кто постарше: могучее современное государство поддерживает диковатое отсталое общество в его дикости и отсталости. Так будет и в XVIII веке, при Петре и сразу после Петра. Так будет при Александре I и при Николае. Отсюда — ощущение напряжения, драмы, даже трагедии, в цвета которых окрашены огромные слои русской истории и вся история России на протяжении всей истории русской модернизации. Общество если не понимает ясно, то чувствует, что развивается — с опозданием, проигрывает множество возможностей.
На краткий миг государство ослабеет, выпустит из лап общество в 1861-м… и снова схватит его уже прочно после 1917-го. В этот промежуток времени, между 1861-м и 1917-м, и выйдет большая часть книг иностранцев про Московию.
Бессмертные традиции опричнины
Рейтенфельс передает историю того, как Иван IV велел некому ученому немцу сказать, что думают о нем за границей. Немец все боялся говорить, и наконец, получив обещания не гневаться, сказал, что Ивана за рубежом считают кровожадным тираном.
Покачав головой, Иван ответил ученому немцу, что иностранцы ошибаются, не зная в точности всех обстоятельств. Ведь иностранные владыки повелевают людьми, а он — скотами.
Штаден передает историю того, как Иван сказал ему: «На Руси я немец».
Если вспомнить, как Иван пытался бежать из Московии в Англию, даже списывался по этому поводу с королевой Елизаветой, то на этом фоне и в первые два случая невольно верится.
Вспомним же Российскую империю, в которой до 1861 года совершенно официально 85 % населения рассматривалось как «вонючие мужики», подлежащие перевоспитанию. А дворянство и интеллигенция всерьез спорили, кому из них руководить народом… Но самих себя, что характерно, ни дворяне, ни интеллигенты частью народа не считали. Образованный слой жил «оприч».
Вспомним СССР в сравнительно благополучные поздние годы: «99,8 % советского народа проголосовали за блок коммунистов и беспартийных». Как нужно не уважать собственный народ, чтобы нести такую околесицу всерьез!