На пороге стоял немного подвыпивший Игорь. Катя уже не могла говорить, она только стояла на пороге и кричала длинное, протяжное 'Аааааа!', размазывая слезы по щекам. И видимо, на другом конце провода как раз сняли трубку, потому что Зимин вдруг произнес:
— С наступающим вас! — и положил трубку на рычаг телефона.
Подошел к сестре, рывком 'на себя' оттащил ее от двери, освободив таким образом проход для Игоря, бросил ему недовольно:
— Двери закрывай, нечего соседей веселить!
Катя словно сошла с ума. Набросилась на мужа, стала колотить его по дубленке сжатыми кулачками:
— Гад, какой же ты, Сергеев, гад! Гад, гад, гад! Я чуть не умерла — ну где же ты был?!!
И вдруг словно ослабла, прижалась к Игорю, расплакалась в голос:
— Игорешечка, миленький, родненький, не бросай меня больше, ладно? Никогда не бросай, миленький!
Игорь как-то по-дурацки, чуть смущенно улыбался, словно извиняясь перед гостями за поведение супруги. А сам прижимал ее к себе, гладил по спине, слегка похлопывая, и приговаривал:
— Ну-ну, тише, тише… Я живой. Ну же, ну, тихонько. Все нормально… Просто в срок не уложились, там у них сбой аппаратуры произошел…
Зимин довольно грубо спросил:
— Ты что, позвонить не мог? Ведь чуть с ума не посходили.
— Да у них там, на том полигоне, девятнадцатый век, ей Богу! Устанавливаем технику двадцать первого века, супер-технологии, а у них даже телефоны не работают! В первый день работали, а потом крысы кабель перегрызли. Я ж говорю — Тмутаракань! Двадцать первый век на дворе, ёлки! Кать, ну Кать, ну всё, слышишь, всё, я же живой.
— А мобильный на что? — разозлился Зимин. — Ты что, срочно разучился им пользоваться?
— Так она ж мне зарядное устройство забыла положить, тётя Мотя! Кать, зарядку ж нужно было первым делом. Ты в следующий раз…
— Я тебе дам следующий раз! — воскликнула Катя. — В следующий раз останешься дома! Ой, и как я забыла? Я же так боялась забыть что-то важное… Игоречек, миленький, родненький, ты больше не уедешь? Пожалуйста, не уезжай, миленький, ты же не знаешь, как плохо одной, как страшно…
Игорь то ли от слез супруги, то ли под воздействием алкогольных паров, расчувствовался, давай целовать Катю прямо в прихожей:
— Кать, ну прости. Катюшка моя, Катька…
Зимин ухватил Женю за руку и с силой потянул вон из квартиры:
— Пойдем отсюда.
Зимин по-хозяйски прошел в комнату, чуть задержался напротив календаря с очаровательной собачьей мордашкой, окинул комнату оценивающим взглядом:
— Красиво. Ты ждешь гостей?
Женя устало присела в кресло. Разговаривать абсолютно не хотелось. Как посмотрела на сцену возвращения блудного мужа, как услышала Катины счастливые всхлипы — уже ничего не хотелось. Потому что знала — ей никогда не стать такой счастливой, как Катя. Какая все-таки несправедливая штука судьба! Одним — счастья полные корзины и чуть-чуть тревоги, только чтобы не забывали про свое счастье. Другим — абсолютное одиночество, лишь чуть-чуть, самую малость оттененное острыми ощущениями. Да еще отчитывайся тут перед всякими разными, почему у тебя дом сверкает новогодними огнями да шикарный стол накрыт.