Женя все помнила, буквально каждый момент собственной жизни. Иные проскакивали почти незамеченными, другие по какой-то странной причине тянулись долго-долго, мучительно, выматывали и опустошали душу даже спустя несколько лет после случившегося. Всё помнила Женя. Кроме имени предателя. Кроме его фамилии. Кроме его очень красивого (кажется, он был красив?), но подлого лица. Не помнила. Или не хотела помнить. Или запретила самой себе помнить? Что суть одно и то же. Так или иначе, а вспомнить имени предателя никак не удавалось. Иногда Жене казалось, что оно — вот оно, совсем рядышком, буквально плавает на поверхности, и рассмотреть его мешает лишь мелкая-мелкая рябь, и всматривалась, старалась, и, почти уже разглядев, почти вспомнив, вдруг пугалась — нет, нельзя, его имя нельзя выпускать из ада, иначе она сама рискует вновь оказаться в том же аду. И снова будет больно. Снова придет страшный доктор без лица — один только белый халат на бестелесном, несуществующем на самом деле человеке, нарисованном лишь воспаленным воображением несчастной матери, так и не увидевшей ни разу в жизни собственного ребенка…
Господи, за что, почему?!! Ведь она так любила своего малыша! Она так хотела его!!! Вот только… На несколько дней, всего на каких-то несколько дней забыла о его существовании, поглощенная болью предательства любимым человеком. А он, ее малыш, решил, что не нужен маме, что никто на этом свете не обрадуется его появлению?! Но ведь это неправда, неправда!!! Он был нужен Жене, он так был ей нужен!!! Тогда почему, почему, почему?..
И как будто не было восьми последних лет. Как будто Жене снова девятнадцать, как будто это не Лариска Сычева (пока еще Сычева!) носит под сердцем желанное дитя от любимого человека, а она, она сама, Женька Денисенко, юное доверчивое создание, порхает по жизни в ожидании собственной свадьбы! И она еще не знает, что ждет ее за поворотом, там где… там, где имя любимого человека перестает ласкать слух, где на Женькиных глазах пересекает черту, за которой — небытие, беспамятство… Но о каком беспамятстве речь, когда она все так отчетливо помнит?!! Вот только имя, его имя никак не может припомнить… Или все-таки не хочет?..
Лариска Сычева без особого труда прошла проверку Женькиным горем. А Женя… Женя не выдержала Ларискиного счастья. Сначала, пока ехала с работы к подруге, надумала взять две недели отпуска, чтобы все время быть рядом с Лариской, быть у нее на подхвате в нужную минуту — мало ли что? Неделя у нее осталась недогулянная, а еще недельку придется позаимствовать из следующего отпуска. Белоцерковский, конечно, не обрадуется такой перспективе, однако в данную минуту это обстоятельство волновало ее меньше всего на свете. По закону Женя имела право отгулять положенное в любое время. Ну а то, что шеф не слишком любит отпускать подчиненных надолго — это уж его личные проблемы.