Дима молчал, растерянно глядя на притихшую Женьку.
— Алло, дружочек, ты куда пропал? Это следует принять за отказ или как? То есть ты не хочешь сделать мне маленький сюрприз, да?
Насмешливо-едкий тон Зимина напугал Городинского не на шутку.
— Нет, нет, Олег, что ты! — поспешно ответил он. — Какие проблемы? Пусть будет сюрприз! Разве откажешь хорошему человеку? Ленин говорил делиться…
— А Сталин говорил иметь свое, — резко оборвал его Зимин. — Короче, дружочек, если через десять минут я все еще буду пребывать в гордом одиночестве, можешь паковать чемоданы!
Городинский недоуменно уставился на трубку, словно на дисплее телефона должна была выскочить подсказка, что ему следует делать дальше. Однако через несколько секунд дисплей погас, так ничего и не подсказав.
— Что? — хрипло спросила Женя.
Городинский молчал. Только смотрел теперь не на телефон, а на нее, но все так же недоуменно, словно впервые увидел и ума не мог приложить, что с ней делать.
— Что? — настойчиво переспросила Женя.
— Он требует тебя, — растерянно ответил он.
У Женьки все захолонуло внутри. Так и есть — в очередной раз мужики решают свои проблемы при помощи женщин! Но понять истинный смысл его слов категорически отказывалась.
— Что значит 'требует'?! — возмутилась она. — С какой стати я должна перед ним извиняться?! Он мне никто, и я не причиняла ему ни морального, ни материального ущерба. Что значит 'требует'?!
Городинский не отвечал. Только смотрел на нее по-прежнему недоуменно и лишь качал головой.
— Что 'нет'? Что 'нет'? — завелась Женька. Она никогда не позволяла себе таким тоном разговаривать с кумиром, а сейчас почему-то забыла обо всем на свете, словно почувствовала угрозу, исходящую от него. — Ты можешь толком объяснить, о чем вы говорили?
И тут Городинский выдохнул и как-то сразу как будто сдулся, вроде даже меньше ростом стал. Отвернулся к окну и молчал. Молчала и Женя. Почему-то как-то резко расхотелось выяснять, что там у них с Зиминым произошло. Уж лучше ничего не знать. В конце концов, не зря ведь говорят: меньше знаешь, крепче спишь.
Через бесконечно долгую минуту Городинский тихо сказал, не глядя на Женю:
— Он требует, чтобы ты пришла к нему не позднее, чем через десять минут. Иначе он будет звонить Алине.
— Мало ли, чего он требует, — возмутилась Женя. — Перебьется, переморщится. Зачем я ему нужна? Мы с ним даже незнакомы. С какой стати я должна перед ним извиняться? Тебе нужно — ты и извиняйся, а я перед ним унижаться не собираюсь.
— Не извиняться, — еще тише ответил Городинский. — Как ты не понимаешь? Ему на фиг не нужны извинения. Он требует тебя.