Таню утомила беспрерывная борьба с Патычем. Выстояв очередной раз, в который уж раз распрощавшись с Патычем "навеки", она вздыхала спокойно и тут же забывала о его существовании. Но проходило несколько недель и Патыч вновь маячил на горизонте, поджидая Таню у школы. Девчонки вздыхали с завистью, глядя, как крутой парень сходит с ума от любви к их однокласснице. Где им, глупым и наивным, было знать, от какого рода любви сходит с ума этот красавчик! Таня же неразумным ровесницам правду не открывала: пусть завидуют, пусть думают, что он ее действительно любит. Придет время, сами узнают нелицеприятную правду жизни.
Воевать с Патычем было все труднее. Он становился настойчивее, методы соблазнения — изощреннее. И все сложнее Тане было отказываться от его ласк, от безумных поцелуев, отобранных силой в темном подъезде. Да, она по-прежнему уворачивалась от них, вернее, старалась увернуться, но все чаще ее попытки были тщетными и все меньше сил на сопротивление оставалось у нее. Иногда ей начинало казаться, что он и впрямь влюблен, ведь скоро уж год, как Патыч преследует ее, умоляет о встрече. И она уже таяла в его объятиях, уверенная, что — вот она, любовь! Но вновь шаловливые ручки Патыча пытались пробраться под кофточку, вновь незаметно во время долгого поцелуя расстегивали пуговки школьной формы, и в очередной раз она выгоняла Патыча "навсегда"…
Незаметно пролетел год. Вновь началась посевная, и опять приехали Голики в Нахаловку. Из машины вышла слегка повзрослевшая, но, в общем-то, мало изменившаяся Таня. Все такой же угловатый подросток, все такой же взъерошенный воробушек. И опять у Вовки валились из рук лопаты, сапки, грабли, опять от волнения першило в горле и слова не могли слететь с пересохшего языка. И снова никто, кроме его родителей, не заметил Вовкиного волнения. И никому невдомек было, как влюблен он в маленькую гостью. Только старшие Дрибницы многозначительно переглядывались между собой, в очередной раз обращая внимание на резкие перепады настроения сына, на то, как при появлении голенастой гостьи Вовка то краснеет, то бледнеет. Только поздно ночью, когда все в доме уже спали, они шепотом обсуждали неожиданную влюбленность сына в дочку Голиков. Их не насторожила эта любовь и вполне устроил Вовкин выбор.
В последнее воскресенье июня, в День Молодежи, Голики приехали домой поздно. Сергея с собой не брали — последнее время ему не нравилось ездить с родителями, он предпочитал проводить выходные с друзьями.
Ближе к вечеру теплая компания, как обычно, собралась у Сереги. Быстренько, что б не застукали внезапно вернувшиеся родители, оприходовали пару бутылок водки (как было не отметить такой праздник?) и пошли на дискотеку. По дороге прикупили еще винища, распили из горла прямо в парке. До дискотеки так и не добрались: Сундук, вечный зачинщик, задрался к другой компании, мирно выпивающей по соседству. Как водится, завязалась "мочиловка". Сам Сундук, заварив кашу, привычно сбежал: это был его излюбленный прием. Драться он не любил, зато любил устраивать мелкие и не очень пакости всем подряд, в том числе и собственным друзьям.