Но проходило завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, а никто не являлся спасать Таню. Рядом все время были только Дрибница, Худой да бритоголовая команда. Таня поражалась переменам, произошедшим в Дрибнице за последние годы. Теперь трудно было узнать в нем того скромного юношу, от которого ей так легко было избавиться, лишь сославшись на головную боль. Теперь это был жесткий, бессердечный циник, не уважающий кого-либо, кроме себя. Нового Дрибницу мало беспокоили Танины чувства и мысли. Все и всё вокруг должны были подчиняться его желаниям. Лучший друг, с которым когда-то начинали бизнес, ныне был начальником Вовкиной охраны и тупо, так же как и бритоголовая команда, выполнял указания шефа. Худой мог мило побеседовать с Таней, как когда-то давно, когда они сталкивались периодически втроем в институте. Но тут же превращался в жесткого охранника, стоило лишь Тане подойти к двери, за которой находился вожделенный телефон. По дому Таня передвигалась свободно, недоступными для нее были лишь телефон и выход за пределы ограды. И тем не менее, Таня чувствовала, как буквально каждый ее шаг отслеживается. Это было возмутительно, гадко и противно, но она ничего не могла с этим поделать. Если она жаловалась на "быков" Дрибнице, он жестко обрывал ее, объясняя, что это не надзиратели, а охранники, стало быть, действуют они именно в ее интересах.
Сам Дрибница днем отсутствовал. Обычно приезжал вечером, но бывало, заскакивал и днем, во внеурочное время, словно пытаясь поймать Таню на горячем. Эти его попытки лишь забавляли ее: можно подумать, ей было, где и с кем заняться "горяченьким" в этой тюрьме!
Первые после "свадьбы" дни Таня надеялась решить все полюбовно, договориться, уговорить, приказать, в конце концов, как когда-то много лет назад. Ведь слушался же он ее тогда, имела же она над ним определенную власть, значит, и сейчас сможет поставить его на место. Пробовала и по хорошему, и по плохому. Однако не добилась ничего. Вова, как попугай, твердил одно:
— Я знаю, что ты меня любишь, и не пытайся меня в этом разубедить. У тебя просто несносный характер, и мы оба от него страдаем. Перестань. Признайся, наконец, сама себе, что тебе без меня еще хуже, чем мне без тебя. А эта твоя попытка выйти замуж за того урода-дешевку не что иное, как крик о помощи. Ты ведь просто испугалась, что я тебя забыл и решила напомнить мне о своем существовании таким оригинальным способом. И хватит об этом. Наконец-то мы вместе!
Некоторое время на физической близости Дрибница не настаивал. Сунулся было в первую "брачную" ночь, но, получив отпор, отступил. Объяснялось это не его физической слабостью, а надеждой, что жена покочевряжится немножко, покричит по поводу насильного замужества, да и успокоится, станет сама собой. Что ж поделаешь, если у нее такой несносный характер? В конце концов, он ждал ее долгих десять лет. Подождет и еще недельку, раз уж она так боится расстаться с невинностью.