Таня неподдельно изумилась:
— Ты о чем? Что значит "его очередь"? Что ты имеешь в виду?
— Что имею, то и введу, — грубо хохотнул Худой. Потом, словно поняв, что каламбурчик вышел довольно похабный, извинился. — Прости, не хотел тебя обидеть. Это была шутка. Но в каждой шутке, как известно, есть доля шутки, остальное правда.
— Витя, ты хам.
— Возможно. Хам так хам. Только я не могу больше терпеть такую несправедливость. Почему ему все можно, а мне ничего нельзя? Я тоже хочу! Чем я хуже него?!
— Не знаю, кто из вас двоих хуже. Но он, по крайней мере, мой муж. Законный! Вот потому ему можно, а тебе нет! Я достаточно понятно объясняю, или есть еще вопросы?
— Есть, — Худой оставил, наконец, в покое ее волосы и присел на край стола, впившись взглядом в Таню. — То есть, пока он твой муж — мне ничего не светит?!
— Естественно! А ты надеялся на другой ответ? Знаешь, Худой, ты переходишь всякие границы. Такое хамство нельзя оправдать никакой любовью. Оставь меня в покое!
— Ну уж нет, — Худой красноречиво покачал головой. — Нет уж, крошка. Я тебя в покое не оставлю, и не надейся. Я привык добиваться своего. А потому успокоюсь только тогда, когда ты будешь моей.
— Я, Витя, твоей не буду никогда. Я, Витя, не имею привычки заводить любовников при живом-то муже. Я, Витя…
— Ах, так вот в чем дело, вот что тебе мешает, — с довольной ухмылкой перебил Худой. — Ну если преграда только в этом, можешь не беспокоиться…
— То есть? — "не поняла" Таня.
— Если муж тебе мешает только в живом виде, придется исправить эту ошибку.
— Ты хочешь сказать, что ты его убьешь? Ты убьешь Дрибницу?!
— Я, не я… Какая разница? Мало ли найдется охотников это сделать… Главное, что он больше не сможет помешать нам быть вместе. Это ведь единственное препятствие, я правильно понял?
Таня не ответила. Она только смотрела на Худого с откровенным ужасом в глазах, потом спросила:
— Ты готов ради меня убить лучшего друга?!
— Да, если это поможет нам с тобой сблизиться. Ради этого я на все готов…
В углу шкафа среди папок по-прежнему светился красный огонек видеокамеры, прикрытый от Худого скомканной бумажкой. Это была последняя запись. У Тани была уже целая видеотека подобных откровений. Для мести не хватало только этого, самого страшного признания. И как все оказалось легко и просто, аж не интересно и скушно…
— Вова, я должна тебе кое-что сообщить. Вообще-то я с большим удовольствием промолчала бы, но боюсь, что просто так ты не выполнишь мою просьбу.
— Ну что ты, девочка моя, ты же знаешь, я выполню любую твою прихоть. Выкладывай, чего твоя душенька желает на сей раз?