(Не знала тогда Таня, ох, не знала, что не так давно Лешка похоронил мать, а потому понял бы Таню гораздо лучше, чем кто бы то ни было. Схоронил, не поставив об этом в известность Таню — во-первых, был тогда обижен на нее, а во-вторых, привык всю жизнь стесняться матери, и даже мертвую не хотел показывать ее Тане.)
Прошло несколько долгих месяцев, когда Таня, возвращаясь вечером из института, встретилась взглядом с Алексеем. Она ехала в автобусе, сидела сзади у окна, а Патыч стоял на остановке и с кем-то разговаривал. Лешка увидел ее только тогда, когда двери уже закрылись и автобус плавно тронулся с места. Таня проплыла мимо, одарив Лешку легкой полуулыбкой. Ноги Лешкины подкосились, он чуть не упал, но бежать за автобусом не стал. Попрощался с другом и пошел домой, к жене.
Женился Карпов всего-то три недели назад. Свадьбу отгуляли, как положено: было и белое платье у невесты, был и ресторан с сотней приглашенных, была музыка, море цветов, тостов, шампанского… Было все на этой свадьбе. Только невеста была не та.
Ольга теперь жила в его доме, и это, пожалуй, единственное, что изменилось после свадьбы. Все остальное было по-прежнему: порядок в квартире, вкусная еда и тихая, неприметная женщина, всегда на все готовая ради любимого. Алексей пока еще не успел разочароваться в семейной жизни и не жалел о женитьбе. Правда, и радости от этого особой не испытывал. Сам себе боялся признаться, что женился-то, в принципе, назло Тане. Уговаривал себя, что сделал это сугубо ради удобства, но ведь удобство он имел и без штампа в паспорте. Зато теперь на душе стало спокойнее, он почти перестал думать о Тане. Он по-прежнему ее любил, но уже не мечтал о ней. Он уверял себя, что сделал правильный выбор, жену взял под стать себе. Звезд с неба не хватает, зато и его никогда ничем не попрекнет. Конечно, до Тани ей — как до Луны, как бы ни тянулась, все равно не достанет. Но, видимо, Таня действительно не его уровня невеста. Так и уговорил себя до того, что в мыслях поставил Таню на высокий пьедестал, позволив себе лишь любоваться ею, не помышляя о большем. А тут эта встреча…
Все, что удалось спрятать в самый дальний уголок памяти, всплыло на поверхность. Загадочная Танина полуулыбка стояла перед глазами и днем, и ночью. Два месяца Патыч пытался успокоиться, вновь все забыть. Запрещал себе думать о Тане, забивал голову надуманными проблемами, планировал, как проведут вместе с Ольгой отпуск, ведь практически весь медовый месяц не мог вырваться с работы… Ничего не помогало. Хоть плачь, хоть смейся, но Танино лицо, освещенное такой загадочной, такой милой, такой теплой улыбкой, по-прежнему не давало покоя…