- Не надо так поздно засиживаться в гостях: ты совсем расклеилась.
Он закрылся газетой, сердито зашуршав страницами; но когда Джун подошла поцеловать его, старый Джолион сказал "Спокойной ночи, родная!" таким взволнованным, таким необычным для него голосом, что девушке не оставалось ничего другого, как поскорее выйти из комнаты, чтобы не разразиться при нем рыданиями, которые стихли в ее спальне только поздно ночью.
Когда дверь за Джун затворилась, старый Джолион бросил газету и уставился прямо перед собой долгим, тревожным взглядом.
"Негодяй! - думал он. - Я так и знал, что она хлебнет с ним горя!"
Тревожные мысли и подозрения, тем более мучительные, что он чувствовал себя бессильным остановить или повернуть по-своему ход событий, надвинулись на старого Джолиона со всех сторон.
Уж не собирается ли этот субъект играть ею? Ему хотелось пойти и крикнуть: "Эй вы, сэр! Уж не собираетесь ли вы играть моей внучкой?" Но разве это возможно? Зная мало, вернее, ничего не зная, он все же с безошибочной проницательностью чувствовал что-то неладное. Он подозревал, что Босини слишком зачастил на Монпельесквер.
"Может быть, он и не мерзавец, - думал старый Джолион. - У него хорошее лицо, но что-то странное в нем есть. Я не понимаю этого человека! И никогда не пойму! Говорят, он работает как вол, но ничего путного из этого пока что не получается. Он совершенно непрактичный, беспорядочный. Приходит сюда и сидит, как - сыч. Спросишь, каким вином его угостить, отвечает: "Благодарю вас! Все равно!" Предложишь сигару - он курит ее с таким видом, словно это дешевая немецкая гадость. Я никогда не замечал, чтобы он смотрел на Джун так, как ему полагалось бы смотреть; а между тем, он не гонится за ее деньгами. Достаточно одного ее знака, и он сейчас же вернет ей слово. Но она никогда не пойдет на это никогда! Будет цепляться за него! Упорная как рок! Она от него не отступится!"
Глубоко вздохнув, старый Джолион взялся за газету; может быть, хоть здесь он найдет утешение.
А Джун сидела у себя в комнате, и весенний ветерок, набушевавшись вволю в парке, врывался в открытое окно, охлаждая ее пылающие щеки и сжигая ей сердце.
III
ПОЕЗДКА С СУИЗИНОМ
В одном всем известном старинном сборнике школьных песен есть такие строки:
Смотрите! пуговицы в ряд на синем фраке как горят!
Поет, свистит он, точно дрозд, - тра-ля-ля-ля-тра-ля-ля-ля!
Не то чтобы Суизин пел и свистал, как дрозд, но, выйдя из дому и осмотрев свой выезд, остановившийся у подъезда, он был близок к тому, чтобы промурлыкать себе под нос какой-нибудь мотивчик.