— А что бы ты сделал на месте Политбюро с уголовниками? — заинтересовался я.
— Лечил бы их…
— Касторкой, каплями датского короля?
— Провокация не метод спора.
— А все же?
Вал. Индустриальный высморкался и со свойственной ему непосредственностью вытер нос полой моей шинели.
— Тебе известно, что у 80 процентов преступников Москвы наследственное отягощение?
— Какое отягощение?
— А такое: их родители — алкоголики, сифилитики и больные туберкулезом. Известны тебе эти факты^ Неизвестны. А такие факты нужно изучать и классово их осмысливать.
— Ну-ну.
— Что «ну-ну»? Вот Ляски проводил обследование мошенников. Знаешь, что оказалось? В 37 случаях из 100 осужденные за мошенничество зачаты родителями в пожилом возрасте. Факт? Факт. Осмысли его. Тогда ты и поймешь, как нужно бороться с мошенничеством.
— А ты что предлагаешь? Запретить женщинам после тридцати лет рожать или направлять их младенцев сразу же в исправдом?
Валентин побагровел и спустил ноги с дивана: он готовился к сокрушительному удару, который должен был стереть меня в порошок. Но нанести этот удар он не успел. В комнату вошел Фрейман. Илюше не потребовалось много времени, чтобы правильно оценить ситуацию. Мельком взглянув на раскрасневшегося Валентина, он сказал:
— Белецкий, быстро! Срочный выезд на место происшествия. Собирайся.
Валентин насторожился: спорщик мгновенно уступил место репортеру.
— А что за происшествие? — спросил он.
— Ничего для тебя интересного — обычная классово-однородная драка.
— Не врешь?
— Спи спокойно, гладиолус, — прочувствованно сказал Илюша, — даже на заметку не потянет. Только отдай Белецкому шинель. Тебя согреет твое горячее сердце. Давай, полноценное дитя юных родителей!
Я набросил шинель и вышел вместе с Фрейманом в коридор.
— Умучил тебя?
— Не говори.
— А я только сейчас освободился.
— Хоть с толком поработал?
— Черт его знает, сам еще не разберусь. В голове такой туман, как будто всю ночь с Вал. Индустриальным проспорил. Может, разговор до завтра отложим?
— А за что, спрашивается, я муки принимал?
— Тоже верно.
Мы прошли к Фрейману. Илюша подробно рассказал о посещении магазина Богоявленского.
— Значит, нюх Кемберовского все-таки не подвел?
— Не подвел, — согласился Илюша. — Убит Богоявленский. И убил его тот самый человек, который потом побывал у него на квартире.
— Это уже кое-что.
— Кое-что, но не так уж много.
По мнению Фреймана, отпечаток подошвы был малопригоден для идентификации. Следов пальцев рук он нигде не обнаружил.
— Судя по всему, профессионал? — спросил я.
— Наверняка. В этом мы с Мотылевым не расходимся. И отжим дверей, и взлом сейфа сделаны чисто, правда, грубовато, топорно, но со знанием дела: чувствуется, что не впервой. Надо будет потрясти медвежатников.