Мультфильмы закончились, а смотреть шоу, которое последовало за ними, никто не захотел. Джон выключил телевизор. «Моя тайная война» Кима Филби лежала на низеньком столике. Он стоял между телевизором и диваном, на котором устроились Колин и Марк. Стол, как почти вся мебель в доме, был куплен еще матерью. Это был массивный дубовый стол с обитой оливковой кожей столешницей. Мать всегда полировала его до блеска. Джон перехватил взгляд Марка и неожиданно для себя заметил, каким грязным, захватанным руками он теперь стал. На крестовине, что соединяла ножки стола в нескольких дюймах от пола, как гриб-поганка, присохла грязь.
«Обычно мужчины не замечают такого, — подумал Джон. — Вот женщины другое дело».
Но Марк смотрел вовсе не на грязь. Его заинтересовала книга, он протянул руку и взял ее. Джон вспомнил, как Марк любил читать, хотя Черри почти никогда не открывала книгу.
Филби не увлек Джона. Он начинал читать, но оставил это занятие на середине книги. Романтик-мужчина — ладно, сентиментальный, почему бы так не сказать? — это не в его вкусе. Описываемые события тоже не были ему интересны, хватало и своих собственных. Марк медленно листал страницы, а другой рукой рассеянно таскал арахис.
— Ты все еще бьешься над тем кодом? — спросил Колин. Джон кивнул. — У Джона есть приятель, который присылает ему зашифрованные письма, только он не может прочитать их, — объяснил Колин, но, видимо, Марка это совсем не заинтересовало. Джон ни с кем бы не стал обсуждать свою догадку, но, похоже, Марка не интересовали дела других людей, впрочем, как и они сами. Его любимым словом было слово «Я». Отец Джона как-то сказал, что Марк сам себе лучший друг. Тогда Джону слова отца показались не совсем справедливыми, но сейчас он в этом не был так уверен.
— Книгу издали в 1969 году. В том году я встретил Черри. Я всегда вспоминаю этот год, как год встречи с моей Черри.
— Неужели это было так давно? — Колин выглядел растерянно, голос прозвучал хрипло.
— Мы были обручены с ней почти два года, — ответил Марк. Джон перехватил его взгляд, и ему показалось, что в них застыла печаль, нет, более того, — горе. Джон был уверен, что Марку хотелось открыть душу и он продолжил бы говорить о Черри, если бы не было Колина. Джон почувствовал себя неловко. И он еще посмел обвинить Марка в эгоизме? Но Марк промолчал и положил книгу на стол.
— Это очень хороший роман, я читал о нем, я имею в виду Филби, — продолжил Марк. — О нем очень здорово написал Тед Олбери. — «Когда он говорил о Черри, — подумал Джон, — его голос звучал совсем иначе, чем сейчас». — Я не помню названия его книги, но, думаю, тебе скажут в библиотеке.