— Имя ты так и не назовешь? — улыбаюсь я.
— Женя.
— Который Женя?
— Ну Женька… Ты ж его знаешь.
— Погоди, так Женька… Бикмуллин, что ли? Бики?! — я решительно высвобождаю локоть. — Он же издевался над тобой! Чуть в милицию из-за него не загремела!
— Он изменился!
— Такие не меняются.
— Не изменился, но он меня… Да я сама не знаю, Артем, что это было. Мы долго не общались, он разбогател, девчонок менял, как перчатки. Потом как-то встретил меня пьяный, ехал откуда-то с водителем. Подвез до дома. Думала утром протрезвеет — забудет, а он позвонил. Стал навещать, то се…
— То се…
— Несчастный он был какой-то. Вроде бы деньги есть, а счастья нет.
— И ты пожалела.
— Мне казалось, что… Ох, Артем. Все было так… сложно. Надо было что-то делать. Менять.
— Извини, Надя, но я к вам не пойду.
— Да нет, что ты! — она улыбается сквозь слезы. — Развелись мы. Летом официально оформили, а не живем года полтора уже, наверное.
И с горечью добавляет:
— Он теперь в Лондоне! С молодой женой! Фотомодель какая-то. Ноги от ушей. Но ты знаешь — я не жалею. Последние годы трудно было. У него — всегда работа, у меня — только дом да дети. Квартиру-то он мне купил, когда разъехались, а до этого мы в коттедже жили.
Резко меняя тему разговора, указывает рукой куда-то вверх:
— Во-он мои окна светятся, там, где занавески голубенькие.
— Погоди, а дома-то у тебя кто?
— Соседка. Хорошая женщина, добрая. Она сидит с моими, когда попрошу. У нас в саду карантин, ветрянка. Ну, вот наш подъезд. Лифт, правда, уже месяц не работает.
— Ничего, — усмехаюсь я, вспоминая наши с Нефедовым горные маршруты. — Я привычный…
— Папа, папа приехал! — звонко кричит мальчик лет четырех, выбегая из комнаты. У него круглая ушастая голова, поверх колготок надеты шортики.
— Нет, сынок, это не папа, — улыбается Надя.
Я сглатываю — в горле встает комок. Черт, неужели и меня когда-нибудь будут встречать вот так — «папа, папа!»? Сажусь на корточки, проклиная свою нищету — даже конфетку ребенку не на что купить!
— Ну, как тебя зовут, мужчина?
— Артемка! — звонко выкрикивает мальчик.
Комок в горле перекрывает дыхание. Я на мгновение прибываю глаза.
Надя назвала своего сына в мою честь…
Ужинаем. Надиной дочке Неле всего два года и мама кормит ее с ложечки. Артемка, конечно же, ест сам, основательно работая вилкой. Пьем чай, смотрим телевизор. Точнее, дети, как завороженные, следят за Хрюшей и Степашкой — передача «Спокойной ночи, малыши!» уцелела — а мы с Надей тихонько разговариваем. Поговорить нам есть о чем. Вспоминаем общих знакомых, приятелей и приятельниц.