Позднее охоту упростили. Чтобы оставлять след дикого зверя, егеря таскали на длинных веревках куски сырого мяса, пропитанные лисьим помётом. При этом выбирали для себя путь попроще, с минимальным количеством препятствий. После революции парфорсная охота в России больше не практиковалась. Зато через несколько десятков лет в арсенале военно-спортивных игр появилась, так называемая, «охота на лис». Где-то в лесу выставлялись контрольные точки с включенными радиомаяками. Спортсмены с помощью радиопеленгаторов должны были найти эти контрольные точки, отметиться на них. И вернуться на финиш. Побеждал тот, кто находил все контрольные точки и возвращался первым. При этом некоторые из контрольных точек выставлялись за препятствиями, которые можно было обойти, но быстрее было преодолеть. Это были реки и озера, овраги и ограды. Довольно занимательная игра!
От парфорсной охоты практически ничего не осталось. В манежах спортсмены и просто желающие катались на лошадях, брали барьеры. На ипподроме устраивались скачки. В кавалерийском полку на базе Мосфильма солдатики занимались вольтижировкой. Делали гимнастические упражнения во время езды верхом на лошади. Это здорово смотрелось при показах различным делегациям. К тому же могло пригодиться при съемках фильмов. Но это было уже не то.
Чего не скажешь о поляках. Поляки пошли дальше. Они объединили «охоту на лис» с вольтижировкой, что с лихвой переплюнуло любую парфорсную охоту. А как иначе можно было назвать то занятие, на котором я небезуспешно пытался свернуть свою бедную шею?!
Сделать это было совсем не сложно. Куда труднее было удержаться на Лекки. Увёртываться от веток, что так и норовили выбить меня из седла. Или хотя бы лишить органов зрения. Тут я еще вспомнил об этом проклятом пеленгаторе. Оказывается, существовало еще и направление, которого я должен был придерживаться. Бред какой-то! Какое еще направление? Тут в седле бы удержаться!
Казалось, Лекки испытывал какое-то животное наслаждение от этой прогулки по ночному лесу. Он выбирал самые непроходимые заросли и самые толстые ветки над своими габаритами. И при всем при этом он шел рысью. Другими словами, ставил одновременно одну переднюю и одну заднюю ногу. Он выпендривался. Это было не просто пижонством. Это было настоящим издевательством над бедным наездником. Всеми своими разбитыми внутренностями я чувствовал, что в этот момент Лекки любуется сам собой. Чем больше любуется, тем больше выпендривается.
К тому же мне очень хотелось знать, куда мы едем? Думаю, мы просто катались. То есть ехали никуда. Пора было прекращать это безобразие! Я натянул поводья и остановил Лекки. Нельзя сказать, что он остановился как вкопанный. Чтобы остановить его мне пришлось хорошенько повозиться. Но все-таки я его остановил. Лекки профырчал при этом что-то очень недовольное. Ну и пусть! Конь должен знать, кто здесь главный.