Я присел рядом. Поцеловал её в щеку и в её сонные глазки. Я сидел рядом и гладил её волосы, пока она не уснула. Уснула она быстро. Я поцеловал её волосы и тихо ушел к себе. Забавно, но мне показалось, что она была благодарна за то, что я не остался.
А утро было снова волшебным. Мы вместе позавтракали. Пошутили над нашей тихой семейной жизнью. Что для получения удовольствия нам уже вполне хватает одних лишь разговоров и улыбок. И больше нам ничего уже не нужно. Кажется, это называется старостью? Наша старость была приятной.
Ануся протянула мне небольшой листочек бумаги.
— Ото муй адрэс. Ой, извини. Это мой адрес. Здесь написано: «Мешкам пши улицы Зегадловича седэмнасьце». Я живу на улице Зегадловича дом семнадцать. После службы покажешь этот листочек любому таксисту. Он привезет тебя сюда. Это ключи от входной двери. Если придешь раньше меня, не скучай. Я постараюсь вернуться пораньше.
Я взял листочек. На нем должен был быть записан адрес и время нашей новой встречи. А не «Зегадловича, 17», разумеется. Вместо этого там было написано четыре слова: «Я тебя очень люблю». Я убрал записку в карман и встал из-за стола. Нужно было привыкать к тому, что для встреч с Анусей мне не нужны никакие зашифрованные записки. Мы могли быть вместе и встречаться в любое время. И это не вызвало бы ни у кого никаких подозрений.
Пора было одеваться. И прощаться. Это было нашей первой разлукой за последние два дня. И это было очень грустно. Я взял ключи и прошептал ей на ушко.
— Я умру без тебя. Возвращайся скорее.
Ануся позвонила по телефону, заказала такси. Она тоже выглядела немного расстроенной. Расставаться ей не хотелось. У нас было такое чувство, что стоит нам расстаться хотя бы на минуту, и мы никогда больше не увидим друг друга. Это было странное ощущение. Мы выглядели притихшими. И даже испуганными.
Ануся проводила меня до такси. Назвала таксисту адрес, по которому меня нужно было отвезти. Я поцеловал её руку. И почувствовал, как защемило у меня сердце. Мне не хотелось уезжать. И оставлять хотя бы на минуту эту девушку. Это самое близкое и родное мне создание. Это было полным безумием. Я отвернулся и сел в машину. Такси тронулось. Я понимал, что оно едет в никуда. Ведь все самое дорогое и важное для меня оставалось где-то позади.
Через пятнадцать минут такси остановилось у ворот училища. Я расплатился с таксистом и отпустил его. У проходной меня уже поджидал переводчик Миша. Мы прошли в мой гостиничный номер. Нужно было проверить письменные работы курсантов и схемы местности, которые они нарисовали в пятницу. Некоторые из условных обозначений и тактических знаков, принятых в Польше, были мне не знакомы. Поэтому для их проверки был нужен Миша. Тем более для проверки того, что курсанты написали.