Хью усмехнулся одними уголками губ.
– Милая моя, никто об этом никогда не думает, – мягко сказал он, и Камилла, услышав из его уст это ласковое обращение, невольно сжала кулаки.
– И прости, но я не верю, что ты знала, что делаешь. Как, впрочем, и я… если это тебя утешит.
Но Камилла не желала поддаваться на уговоры.
– Тебе лучше уйти, – процедила она сквозь зубы. – Уже поздно. Что подумает твоя мать?
Хью пожал плечами.
– Меня это не особенно тревожит. Только надо было мне запереть дверь. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь увидел…
Камилла вздрогнула.
– Ты думаешь, что?..
Мысль о том, что кто-то мог стать свидетелем ее унижения, привела ее в ужас.
– Успокойся, – сказал Хью, и его ладонь легла ей на плечо. – Оставайся здесь.
Он встал с кровати, Камилла помимо своей воли провожала его взглядом, пока он шел к ванной. Послышался шум воды. Неужели он будет принимать душ? Ну конечно, ему не терпится очиститься от нее.
Камилла привстала на постели и оглядела себя всю. Зрелище она нашла отталкивающим. Ах, если бы здесь имелась еще одна ванная комната, в отчаянии думала она. Если бы только она могла помыться до того, как он вернется. Едва ли найдется во всем свете мужчина, который захотел бы коснуться ее в тот момент. Почему-то последнее соображение ее вовсе не радовало.
Ей показалось, что время тянется мучительно долго, и она уже подумывала о том, не набросить ли на себя пеньюар, чтобы скрыть наготу. Однако, когда Хью вернулся в спальню, она увидела, что он не принимал душа. Волосы его были сухие, кожа по-прежнему блестела от пота, и он был… возбужден.
– Иди ко мне, – сказал он и, прежде чем она успела сообразить, что у него на уме, привлек ее к себе.
Шок уступил место смутному предчувствию неладного, потому что в следующее мгновение Хью поднял ее на руки и понес в ванную. Он остановился на краю гигантской мраморной ванны, в которую набиралась вода. Она ждала, что он опустит ее в воду и оставит одну, но ошиблась. Вместе с ней он спустился по мраморным ступенькам и погрузился в воду, пахнущую сосной, лавандой и чем-то еще неуловимым, что успокаивало и освежало ее плоть, словно волшебный бальзам.
– Ну как, хорошо? – услышала Камилла голос Хью.
– Да, спасибо, – пробормотала она.
Почему он не уходит? – в смятении спрашивала она себя. Неужели не понимает, в каком она теперь состоянии?
Но у Хью, видно, и в мыслях не было оставить ее одну. Он взял мыло и губку и, к ее вящему изумлению и к еще большему испугу, начал нежно намыливать ее руки и плечи.
– Нет-нет, – попыталась возразить она, почувствовав, что губка касается ее груди.