Он пытался сделать искусственное дыхание, у парня текла кровь изо рта, из носа, из ушей. Боазу и второму саперу тоже досталось от взрывной волны, но они были целы, только слегка контужены. Леху долбануло в грудь здоровенным булыжником, вывороченным взрывной волной.
Бесконечно долго Ави делал искусственное дыхание раненому. Весь перемазавшись в крови, он как заведенный повторял снова и снова одни и те же движения. Боаз кое-как поднялся на ноги, пошатываясь подошел и что-то сказал Ави. Тот не отреагировал, продолжая нажимать саперу на грудную клетку. Боаз схватил санитара за разгрузку и оттащил в сторону, но Ави крутанувшись вырвался и снова бросился к распростертому в пыли саперу. С большим трудом взводный и уцелевший сапер оттащили санитара и запихали его в БТР. Следом загрузили носилки с раненым. И тут БТР заглох. Взводный побледнел. Побещал пристрелить водителя. Но БТР не заводился. Мы подхватили носилки и побежали. Наверное быстрее чем тогда я не бегал никогда в жизни. Уже у самых ворот, позади взревел двигатель бронетранспортера.
Санитары и врач стояли у входа в бункер. Он подхватили носилки и спустились вниз.
Мы топтались у двери в санчасть.
— Он… это… сказал что ему оборудование нужно… какое-то… — Леха нервно крутил в руках каску раненого сапера, с толстым прозрачным «забралом» покрытым глубокими царапинами, — Пошел на ту сторону дороги, к БТРу, тут как рванет…
Ави плакал, слезы промывали на запыленном окровавленном лице грязные дорожки. Сквозь неплотно прикрытую дверь видна была лихорадочная возня. А потом… потом один из санитаров принес грубое армейское одеяло и накрыл тело с головой.
У всех, кто толпился в коридоре, на глазах выступили слезы. Леха шепотом матерился.
Вечером вертолет забрал тело и привез начальство, разбираться.
Перед заступлением в очередной караул я решил позвонить домой. С «предками» мне не удавалось поговорить уже несколько дней, они, наверное, сильно волновались. На весь опорный пункт имелся один телефон для солдат. Зайдя в комнату, в голове длинной очереди я увидел Леху, который самозабвенно врал маме по телефону о наших буднях:
— Да, кормят неплохо,
(так как дорогу заминировали, конвой задерживался и мы третий день жрали сухпай.)
— Нууу как, чем занимался, весь день штаны и рубашки на складе перекладывал,
(Леха потер ушибленную булыжником грудь)
— Да, конечно, только что принял душ,
(горячей воды не было уже неделю, полетел нагреватель, от нас пахло как от бомжей.)
— Конечно, мама, сейчас иду спать, сплю достаточно, подъем в семь утра,
(спать Лехе оставалось минут двадцать, потом в караул. А поспать дольше двух-трех часов подряд здесь не удавалось никому).