Покидав покупки в машину, Мишаня скомандовал: «За мной!», и повел нас на шашлычный аромат. Когда мы подошли к калитке, нашим глазам открылся вкопанный в землю стол, на котором натюрмортом зеленела закуска: зеленый лучок, помидорчики, огурчики, питы. На чурбаках у стола сидели два мужика лет пятидесяти: один небольшого роста, с животиком и лысиной, второй — высокий и жилистый, в тельнике под наброшенным на плечи дубоном (теплой армейской курткой). В стороне дымился мангал. Судя по пустой бутылке на земле и по одной «хорошо начатой» на столе, разговор шел серьёзный и по душам. Рыжий котяра лежал под столом и, жмурясь от удовольствия, покусывал кусок шашлыка, зацепив его когтистой лапой.
— Ты Рувимыч, доиграешься, — говорил высокий, не выпуская изо рта сигарету, — я Розке расскажу, как ты на нее ночью через прибор пялился, она ж тебе этот прибор знаешь куда…
— Побойся Бога, Михалыч, — с ужасом в голосе отвечал толстячок заплетающимся языком, — она ж у тебя это… огонь-баба, коня на скаку, это самое…, в горящую избу заткнет…,- а приборов всего два на весь поселок, я ж не специально, у меня сехтор наблюдения как раз краем в окно твоей кухни упирается.
— А ты, Рувимыч, попробуй свой сектор куды-нить в другое место упереть, например, в спальню Хаиму, — сказал высокий, тыча сигаретой в окно соседнего дома.
— Здорово, мужики! — гаркнул Мишаня.
— А, бойцы, милости прошу к нашему шалашу, — толстяк, пошатываясь, двинулся к калитке, открыв её, пожал нам всем руки. Михалыч в это время вытащил из под стола две скамейки.
— Вот — сказал Мишаня, — знакомьтесь, местные силы самообороны.
— Рега (секунду ивр.), — хором сказали мужики, разливая нам и себе водку.
Мишаня плеснул себе томатный сок и накрыл стакан ладонью.
— За знакомство! — провозгласил Леха, подняв одноразовый стаканчик.
Мы выпили.
— Кушайте, пацаны! — высокий протянул нам тарелку, на которой дымились нанизанные на деревянные палочки куски мяса вперемешку с луком и помидорами. Мы взяли себе по палочке шашлыка.
— Теперь и познакомимся, — сказал Мишаня, представляя нас всех друг другу. Я уже давно понял, что именно этих мужиков я слышал ночью по рации и решил их разыграть.
— А не вы ли, уважаемые, дежурили сегодня ночью? — спросил я, — А то утром приходили на вас жаловаться.
Вся компания с удивлением уставилась на меня, даже кот отвлекся на минуту от шашлыка.
— Ну было дело, — протянул сидящий напротив меня Рувимыч, — но че жаловаться? Мы ж трезвые были, Михалыч только одного подстрелил, и то не до конца, дык они, суки, тоже стреляли…