— Мы пошли гулять, — я тщательно замалчивала все, что касалось моего женского коварства, — Он рассказывал мне старые легенды их племени — наверное, хотел попугать. И вот он рассказал мне… — я заколебалась.
— Продолжай, — сказал он.
— О вампирах, — услышала я свой шепот. Я не могла в тот момент смотреть ему в лицо. Но увидела, как его руки конвульсивно сжали руль.
— И ты сразу подумала обо мне? — Голос был спокоен.
— Нет. Джейкоб говорил… о твоей семье.
Он молчал, глядя на дорогу.
Я вдруг заволновалась — почувствовала, что надо защитить Джейкоба.
— Он думал, что это просто глупое суеверие, — быстро сказала я. — Он вовсе не хотел, чтобы я приняла это всерьез.
Кажется, этого было маловато. Я должна была признаться.
— Это была моя вина. Я заставила его говорить.
— Почему?
— Лорен сказала что-то о тебе — хотела меня спровоцировать. И тогда один парень постарше, тоже индеец, сказал, что твоя семья не бывает в резервации. Но мне показалось, что он имел в виду что-то другое. Поэтому я заманила Джейкоба в уединенное место и выжала из него все, — призналась я, повесив голову.
Его смех прозвучал так резко, что я вздрогнула и сердито уставилась на него. Он хохотал, вперив яростный взгляд в темноту.
— Каким образом? — спросил он.
— Я стала флиртовать — это сработало лучше, чем я ожидала.
Я вспомнила все, что было, и фраза прозвучала как-то неуверенно.
— Я бы с удовольствием на это посмотрел, — он мрачно фыркнул. — И еще после этого ты обвиняешь меня в том, что я кого-то жестоко охмуряю. Бедный Джейкоб Блэк.
Я покраснела и уставилась в темное боковое окно.
— Что же ты сделала потом? — спросил он после минутного молчания.
— Поискала информацию в интернете.
— И нашла подтверждения? — в его голосе сквозил разве что вежливый интерес, но пальцы впивались в руль железной хваткой.
— Нет. Никаких совпадений. В основном какая-то чушь. А потом…
Я остановилась.
— Что?
— Я решила, что это неважно, — прошептала я.
— Это неважно? — его тон заставил меня поднять глаза: наконец мне удалось заставить его сбросить маску. Его лицо выражало крайнее удивление и лишь слабую тень гнева, которого я так боялась.
— Нет, — сказала я мягко. — Мне не важно, кто ты.
В его голосе появилась жесткая насмешка:
— Тебе не важно, что я, может быть, монстр? Что я не человек?
— Нет.
Он молчал, снова глядя прямо перед собой. Вид у него был мрачный и неприступный.
— Ты сердишься, — я вздохнула. — Не надо было ничего говорить.
— Нет уж, — ответил он, но голос был так же холоден, как выражение лица. — Уж лучше мне знать, что ты думаешь, даже если это полный бред.