Лео кивнул, подушечкой большого пальца очерчивая край чайной чашки:
— Я ясно дам это понять, когда буду с ней разговаривать.
— Лео, — начала Амелия, тщательно подбирая слова, — ты действительно уверен, что справишься с этим лучше, чем кто-либо из нас? С вашими бесконечными стычками…
Он наградил её жестким взглядом:
— Я уверен.
— Амелия? — раздался несмелый голос с порога.
Это была Беатрис, одетая в голубой халат из гофрированной ткани, её темные локоны пребывали в полнейшем беспорядке. Тревожные морщинки пересекали девичий лоб.
— Доброе утро, дорогая, — тепло поздоровалась Амелия, — нет необходимости вставать так рано, если не хочешь.
Беатрис ответила, неловко подбирая слова:
— Я хотела проверить, как там поживает раненая сова, которую держу в нашей конюшне. И ещё я искала Доджера, потому что не видела его со вчерашнего дня. Поэтому я приоткрыла дверь в комнату мисс Маркс, но только чуть-чуть, чтобы посмотреть, нет ли его там. Вы же знаете, как ему нравится спать в её коробке с комнатными туфлями…
— Но его там не оказалось? — подсказала Амелия.
Беатрис покачала головой.
— Мисс Маркс там тоже не оказалось. Кровать заправлена, а её саквояж пропал. И я нашла это на туалетном столике.
Она вручила сложенный листок бумаги Амелии, которая, развернув записку, пробежала глазами по написанным строкам.
— Что там? — требовательно спросил Лео, уже вскочив на ноги.
Амелия без слов вручила ему записку.
«Прошу простить меня за то, что уехала не попрощавшись. Но другого выбора просто не было. Я никогда не сумею отблагодарить вас за ваше великодушие и доброту. Надеюсь, вы не сочтёте меня самонадеянной, если я скажу, что пусть и не по крови, но по сердцу вы — моя семья.
Я буду скучать по всем вам.
Всегда ваша,
Кэтрин Маркс»
— Господи боже, — проворчал Лео, бросая сложенный лист бумаги на стол, — драмы, разворачивающиеся в этом доме — больше, чем способен вынести любой мужчина. А я-то уж было решил, что нам удастся разумно обсудить сложившуюся ситуацию в уюте стен Рэмси-Хауса, но вместо этого она сбегает под покровом ночи, оставив записку, полную сентиментальной чуши.
— И вовсе это не чушь, — бросилась на защиту Амелия.
В глазах Уин заблестели слёзы сострадания, когда она прочла записку.
— Кев, мы должны найти её.
Меррипен накрыл её руку своей.
— Она направилась в Лондон, — пробормотал Лео. Насколько он знал, Гарри Ратледж — единственный человек, к которому Кэт могла обратиться. Хотя Гарри и Поппи были приглашены на бал, но дела гостиницы задержали их в Лондоне.
Гнев, желание что-то срочно делать разрастались в Лео, появившись из ниоткуда. Он попытался не показывать своего состояния, но мысль о том, что Кэт ушла… покинула его… наполнила Лео таким яростным собственническим чувством, равного которому он ещё никогда не испытывал.