— Вы не герцог Кларенс.
— Верно. Я не более аристократ, чем вы. Я унаследовал титул лишь благодаря счастливой случайности.
— Это не имеет значения. Ваша женитьба на мне вообще нецелесообразна: она вызовет скандал и перед нами закроются все двери.
— Чёрт побери, женщина! Я позволил двум своим сёстрам выйти замуж за цыган! Эти двери уже давно закрыты, заперты на засов и заколочены гвоздями!
Кэтрин не могла ясно мыслить и едва слышала голос Лео сквозь шум в ушах, вызванный приливом крови. Желание и страсть с равной силой охватили её. Отвернув лицо в сторону от его надвигавшихся губ, она с отчаянием произнесла:
— Ваша единственная возможность сохранить Рэмси-Хаус для своей семьи — это жениться на мисс Дарвин.
Лео насмешливо фыркнул в ответ:
— Это также и единственно верный способ добиться того, чтобы меня непременно обвинили в sororicide*.
— В чём?
— «Sororicide» — убийство своей жены.
— Нет, должно быть, вы хотели сказать «uxoricide»…
— Вы уверены?
— Да. «Uxor» — латинское слово, означающее «жена»…
— Что же тогда означает «sororicide»?
— Убийство своей сестры.
— Ну, хорошо. В общем, если бы я был вынужден жениться на мисс Дарвин, то я, в конце концов, совершил бы и это тоже, — усмехнулся Лео. — Ведь, например, я никогда бы не смог побеседовать с ней на такую тему.
Вероятно, он был прав. Кэтрин прожила с Хатауэями достаточно долго, чтобы перенять их манеру добродушного подшучивания и постоянное перескакивание с темы на тему во время бесед, которые могли начаться с разговора о всё возрастающей проблеме загрязнения Темзы, а закончиться обсуждением вопроса: был или нет граф Сэндвич в действительности тем человеком, который изобрел сандвичи. Кэтрин едва сдержала печальный смешок, осознав, что хотя, возможно, у неё и имелось небольшое облагораживающее влияние на Хатауэев, их влияние на неё саму оказалось намного сильнее.
Лео наклонил голову и начал неторопливо и обстоятельно целовать её шею, вынудив Кэтрин выгнуться. Было очевидно, что он уже утратил интерес к обсуждению мисс Дарвин.
— Соглашайтесь, Кэт. Скажите, что выйдете за меня.
— А что, если я не смогу подарить вам сына?
— В таких вопросах не существует никаких гарантий, — Лео приподнял голову и усмехнулся. — Но подумайте, сколько удовольствия мы получим от попыток его сотворить.
— Я не хочу оказаться ответственной за то, что Хатауэи потеряют Рэмси-Хаус.
Его лицо опять стало серьёзным.
— Никто и не стал бы считать вас ответственной за это. Это всего лишь дом. Не больше и не меньше. Не существует строений, которые могли бы стоять вечно. А вот семья — понятие незыблемое.