– Сколько времени вы знакомы с этим вашим, – дежурный крякнул и поморщился, – сожителем?
– Семь дней.
– То есть всего неделю?
– Вам кажется, это слишком короткий срок, чтобы узнать человека? – прищурилась старуха. – Но у меня жизненный опыт, а вы еще слишком молоды, миленький мой, вам рано судить о таких вещах.
– Я и не сужу, – успокоил ее дежурный. – Где и как вы познакомились?
– В аптеке. Он хотел получить по рецепту свои лекарства. Ему полагается бесплатно. Но оказалось, рецептик у него какой-то не правильный. Он стал объяснять, что без таблеток никак не может. В общем, я помогла ему, попросила за него. Меня там девочки знают, отпустили ему таблеточки. Он так благодарил, так благодарил… Вышли мы вместе, а потом оказалось, что ночевать-то ему, бедненькому, негде.
– И вы его пустили к себе?
– Я его полюбила сразу. С первого взгляда. Вы не представляете, миленький мой, какая это высокая страсть, какие чистые чувства…
– Фамилию, значит, не знаете, а дата рождения вам все-таки известна?
– С его слов. Он сказал, ему тридцать шесть лет.
– А вам, пардон, семьдесят? И значит, он вам приходится сожителем?
– Почему бы и нет? Посмотрите на меня, разве я выгляжу на свой возраст? – Кудиярова привстала с лавки, повертела головой, кокетливо поправила волосы. – У меня душа совсем юная, девичья. И Антосик это чувствовал. Любви, как сказал один генерал в опере Чайковского, все возрасты покорны.
– Ну хорошо, – согласился дежурный, – покорны так покорны. А где он проживает, этот ваш Антосик? Документы вы его видели?
– Не надо так его называть. Это очень интимно. Для вас он Антон, – старуха вскинула, подбородок и прикрыла глаза. На веках были жирные, ярко-бирюзовые полоски теней. – Проживает он у меня, документы его мне ни к чему. Он любит меня. И я не позволю вам примешивать к высоким чувствам всякие бюрократические формальности. Послушайте, а почему вы не спрашиваете, как он выглядит? Я уже подозреваю, вы просто морочите мне голову и не собираетесь его искать.
– Хорошо, – вздохнул дежурный, – как он выглядит?
– Высокий. Очень красивый. Плечи широкие лицо мужественное, благородное. Глаза голубые, как небо. Волосы цвета спелой ржи. Одет был в брюки и свитер, синенький такой, в резинку, а сверху куртка черная, джинсовая. Найдите его, товарищ милиционер, заклинаю вас! – старуха драматически заломила руки. – Я чувствую, он попал в беду. Он такой чистый, доверчивый…
Ночь близилась к концу, а старуха все сидела. Дежурный почти забыл о ней, когда она внезапно произнесла, как бы размышляя вслух:
– Ужасно, когда умирают молодые. Особенно так, в огне, заживо. Или он уже был мертвый, когда начался пожар? Не знаете?