Федя представлял себе узкую тропинку, быстрые жаркие проблески солнца сквозь листву и двух мальчиков, которые крутят педали. Колеса подпрыгивают на корнях, ветки старых берез свисают так низко, что иногда касаются волос на макушке, словно мимоходом гладят по голове. Два велосипедиста, Славик на своем взрослом «Вымпеле» и Федя на своем стареньком подростковом «Орленке», должны встретиться в точке В, на поляне, у маленького, подернутого бледной ряской пруда. В пруду поет лягушачий хор, солнце садится в румяную толстую тучу, значит, завтра будет дождь.
Гуру велел маме привести Федю к восьми утра одного, без Славика. Занятий в этот день не было. Гуру предупредил, что ребенок не должен ничего есть с вечера.
Утром гуру принял их не в большом зале, а в маленьком кабинете, похожем на медицинский. У клеенчатой банкетки, покрытой простыней, стояла какая-то странная машина вроде радиоприемника. От передней панели тянулись провода, и с этими проводами возился, присев на корточки, незнакомый дядька в белом халате. Феде он сразу не понравился. Черные, плоские, намазанные жиром, волосы, усы и бородка вокруг ярко-красного пухлого рта, маленькие глазки то ли серые, то ли зеленые.
Гуру потрепал Федю по щеке, протянул стакан с темно-коричневой мутной жидкостью. Федя зажмурился и выпил залпом. От знакомого гадкого горьковатого вкуса свело скулы. Травяной настой на этот раз был слишком крепким, застрял в горле колючей каракатицей. Даже слезы из глаз брызнули. Гуру внимательно наблюдал, ждал, пока Федя проглотит положенную порцию гадости, а потом велел раздеться и лечь на банкетку.
Черный напомаженный дядька смазал ему виски и пятки чем-то липким. К коже приклеили лейкопластырем холодные колючие провода.
– Закрой глаза, – приказал гуру.
– Ты уверен, что он выдержит? – донесся до него сквозь нарастающий звон в ушах голос напомаженного дядьки. – Доза-то взрослая.
– Этот выдержит, – успокоил его гуру, – его в любом случае нельзя оставлять.
«Конечно, нельзя, – неслось в Фединой голове, – скоро конец света, все погибнут. Если я останусь здесь, тоже погибну. Надо слушаться гуру. Он знает, как спастись. Я верю гуру. Он заберет нас к золотой реке, очень скоро нам всем станет хорошо и спокойно. Гуру знает место на земле, где можно спастись. Желтый Лог… золотая река Молчанка… надо молчать и слушаться гуру… далеко в Сибири, в глубине тайги, есть город солнца, место, где мы спасемся…»
Перед глазами вспыхивали ослепительные золотые огни. Голова пылала, словно в ней плескалось расплавленное золото. Сквозь жгучий золотой мрак Федя видел бледное, сосредоточенное лицо своей матери. Она тоже думала о страшном конце света, о прекрасном золотом спасении, она тоже знала, что надо во всем слушаться гуру и никому не рассказывать про Желтый Лог и город солнца, иначе все бросятся туда, а всем, конечно, не хватит места.