Джерри отходит от окна, у стола залпом выпивает стакан вина. Оба стоят неподвижно и молчат. Гитель не сводит с него пристального взгляда.
Джерри (отрывисто): Я накричал на тебя, прости.
Гитель: Что эта стерва тебе сделала?
Джерри (круто обернувшись): Стерва? (не сразу, угрюмо) Вышла за меня замуж, помогла мне кончить юридический факультет, поддерживала меня в трудные минуты. Любила меня так, как никто никогда не любил и не полюбит. Она не стерва. Не нужно называть ее так.
Гитель (уязвленная): Ты и смылся из Небраски, потому что она такая замечательная?
Джерри: Я смылся потому, что не мог жить в одном городе с ней и ее женихом.
Гитель: Словом, улепетываешь от них куда глаза глядят.
Джерри: Если начинать новую, совсем иную жизнь означает, по-твоему, улепетывать, то да, улепетываю.
Гитель: Так пора остановиться. Ты уперся в Атлантический океан.
Джерри: А я уже никуда не бегу.
Гитель: Нет, бежишь. Почему ты не хочешь говорить с ней по телефону?
Джерри (оборачивается и смотрит ей в глаза): Потребуй это от меня. Потребуй, и может, ради тебя я соглашусь. Хочешь, чтобы я поговорил с ней.
Гитель: Она твоя жена.
Джерри: Ты хочешь этого?
Гитель: Телефон твой.
Джерри: Ты хочешь? Да или нет?
Гитель: Нет!
Джерри (после паузы): Хочешь, чтобы я остался работать у Фрэнка Таубмена?
Гитель: Нет!
Джерри: Так чего же ты от меня хочешь?
Гитель: Ни-че-го. (закуривает сигарету и глубоко затягивается)
Джерри, проходя мимо, выдергивает сигарету у нее изо рта и тушит в пепельнице. Гитель, разозлившись, достает из пачки другую.
Джерри: Зачем ты куришь? Ты же знаешь, это вредно для желудка.
Гитель: Я сама послежу за своим желудком. Мы с ним почти тридцать лет вместе и прекрасно живем! (закуривает вторую сигарету)
Джерри (наблюдает за ней с каменным лицом и вдруг вспыхивает): Перестань быть такой твердокаменной, черт тебя возьми!
Гитель: Что?!
Джерри: Мне надоело это идиотское занятие — заботиться о тебе и твоем слабом здоровье. Черта с два оно слабое! Ты крепкая, как стальной канат.
Гитель: Надо же кому-то из нас быть крепким.
Джерри (глядит на нее жестким взглядом; тон его ровен, но беспощаден): А кому-то лучше и не быть. Ты живешь совсем не прекрасно, ты все время врешь самой себе. День за днем ты ищешь какого-то заработка, хватаешься то за одно, то за другое, мечешься от мужчины к мужчине — прекрасная жизнь! И ничего у тебя не выходит, а мужчины удирают а Тэлесси. Может, ты еще и сама купила ему билет?
Вопрос задан просто в насмешку, но изумленно раскрывшийся рот Гитель служит утвердительным ответом.
Бог мой, ты и вправду заплатила за билет! Ты оплачиваешь дорогу, и всякая мразь норовит проехаться на дармовщину. А ты никак не можешь понять, почему эти прогулочки кончаются так быстро, верно? Я тебе скажу, почему. Когда человек протягивает тебе руку, ты кладешь в нее подаяние. Уж лучше бы ты в нее плевала! Они берут от тебя, что им нужно, и выходят на следующей станции. Сколько их переспало с тобой по пути? Двадцать пять? (ждет) Пятьдесят?