— Э! Что за черт! — сплюнул он под ноги, останавливая коня. — Кровь? Ворон, ты ранен, малыш? Постой-ка…
Я услышала сопение, какую-то возню, а потом грубые лапищи стащили меня с жеребца, поставили перед собой. Ноги не держали, предательски дрожали и подгибались в коленях.
— Эй, куколка, откуда кровь? У тебя что… течка?
"Ну да, раз сука, значит — течка!" — усмехнулась я, мужики во все времена поражали меня своей бестактностью в тех вопросах, к которым им лучше вообще было не касаться.
В ответ промычала, давая понять, что не смогу вразумительно ответить, пока во рту болтается тряпка, от которой, кстати, в горле давно пересохло.
— А? — дошло, наконец, до него. — Сейчас.
Он освободил меня от кляпа и даже помог смочить горло вином, дал отпить из кувшина несколько глотков.
— Ну-ну, не увлекайся! Так что с тобой?
— У меня рана… в боку… открылась, — сказала я, повиснув у него на руках.
Он бережно усадил меня на землю и склонился, чтобы осмотреть рану. Кувшин с вином поставил рядом и тем самым обрек себя… Лучшего, более подходящего момента для побега могло больше и не представиться.
— Да, куколка. Не повезло тебе. Но ничего. Сейчас будет немного больно, ты уж потерпи. Хорошо?
— Хорошо, — ответила я, и пока он разрывал платье, дотянулась до кувшина, вздохнув полной грудью, собрала всю силу и обрушила кувшин с вином ему на голову.
Дядька охнул и упал всей тушей на меня…
В голове застучало время, подгоняя. Здоровый мужик вряд ли долго пробудет без сознания, медлить нельзя ни секунды. Помогая себе ногами, спихнула дядьку в сторону и, превозмогая боль и головокружение, встала, потопала к Ворону, мирно жующему траву вдоль дороги. Взялась за седло связанными руками, времени на то, чтобы освободиться от веревки — не было. С трудом взгромоздилась на коня и пустила его галопом в обратном направлении. И надо сказать — вовремя, так как услышала проклятия за спиной, значит, дядька очнулся. Я не знала куда ехать. В полумраке наступающего утра сложно было ориентироваться, дорогу в висящем положении (поперек лошади) не запомнила.
От греха подальше решила свернуть в лес. Слышала же собственными ушами, что сказал де Тривьер, провожая нас. Он догонит утром… и, стало быть, следовало уносить ноги и как можно дальше от возможного столкновения с моим обидчиком. О том, зачем этот сеньор похитил меня, я не знала, но вряд ли от его намерений можно было ожидать что-то хорошее. Скорее наоборот.
Скрывшись в лесных зарослях, почувствовала себя очень плохо и решила не испытывать больше судьбу, остановилась, привязала к дереву коня и упала замертво в траву…