Мордастого домашнего кота!
Начальник стражи(хватая Нияза за шиворот, грозно)
Не смей меня обманывать, скотина,
Пока тебе не вырвали язык!..
Ты укрываешь в доме Насреддина,
А это преступление, старик!
Нияз(в ужасе)
Сказать такое громко! При конвое!..
Ты просто не щадишь моих седин!
(успокаиваясь)
Нас проживает в доме только двое –
Гюльджан и я. Но я не Насреддин.
Из дома выбегают стражники, красноречиво разводя руками: мол, никого! Но Начальник стражи уже ничего не видит, внимание его полностью поглощено Гюльджан.
Начальник стражи(пытаясь обнять Гюльджан)
Гюльджан!.. Какая грудь!.. Какие плечи!..
К тебе я прямо страстью воспылал!
Гюльджан(отстраняясь)
Полегче, уважаемый, полегче!..
Не трогай там, где ничего не клал!
Начальник стражи(продолжает исследовать анатомию Гюльджан)
Смягчись, не будь со мною так сурова!
Какие бедра, талия, живот!
Гюльджан(зло)
Не трогай, говорят тебе, чужого!
Придет хозяин – руки оторвет!..
Начальник стражи(насторожившись)
И кто же он, счастливый тот мужчина?
Скажи, его зовут не Насреддин?
Гюльджан(испуганно)
Не знаю никакого Насреддина!
Начальник стражи
Гюльджан(уклончиво)
Начальник стражи
С тобой поладить – проще удавиться!
Гюльджан(одобрительно)
Хвала Аллаху, понял наконец!
Начальник стражи(стражникам)
Ведите эту чёртову девицу
К пресветлому Эмиру во дворец!
Стражники берут Гюльджан в кольцо и выводят со двора. Нияз рыдает. Начальник стражи следует за солдатами, но по дороге раздраженно оборачивается к плачущему старику.
Чего ты носом хлюпаешь уныло?
Отныне будет дочь твоя Гюльджан
Наложницей бухарского Эмира!..
Соображаешь, старый баклажан?!
И для тебя не будет в том обиды!..
Ведь если у Эмира дочь в чести,
То у тебя, о сын клопа и гниды,
Есть шанс в достатке старость провести!
Начальник стражи уходит. Некоторое время слышны только всхлипывания Нияза, затем слышится какой-то шорох, и с дувала спрыгивает Насреддин.
Насреддин
(садится рядом с Ниязом)
Нияз(с горьким упреком)
…И мог сидеть в овраге,
Ничем покой их наглый не смутив?!
Насреддин(грустно)
Ты думаешь, я одолел бы в драке
Весь этот многолюдный коллектив?
Двор уже знакомой нам чайханы. Здесь на редкость спокойно, посетителей почти нет. Разве что Насреддин, как всегда, незаметно пристроился с пиалой чая в уголке, да у коновязи мирно пасется ишак. Изредка из-за служебной занавески появляется Чайханщик – не по необходимости, а так, для поддержания беседы: он всё ещё чувствует свою вину перед Насреддином. А за низким дувалом чайханы, на улице творится что-то невообразимое: крики, стоны, проклятия… В воздухе мелькают палки, сабли, камни.