Незадолго перед обедом Айри почувствовала, что ее вызывают. Она села за стол, закрыла глаза, сосредоточилась.
«Кто?»
«Бина, во имя Нуады».
«Слушаю, Старшая Матерь!»
«Бейр требует, чтобы завтра твоего найденыша доставили в Гнездо».
«Я могу его сопровождать?»
«Хозяйка разрешила».
«Поняла! Утром привезу его на ферму».
Связь прервалась. А ведьма чуть не запрыгала от радости. Итак, завтра она предстанет перед самой Хозяйкой!.. Ей почему-то казалось, что эта Аудиенция полностью изменит ее жизнь.
* * *
После обеда пришлось лечить серва, отрубившего себе палец на левой руке. Пока Айри обрабатывала рану, серв скулил и потел.
– Радуйся, что не изуродовал всю руку! – сказала ему Айри.– А то бы уже сегодня отправился волку на ужин. Отсутствие одного пальца твоей работе не помешает…
Серв и без чужих советов радовался,– сквозь боль она хорошо чувствовала эмоции раненого,– но все-таки продолжал скулить. Слишком уж его пугал вид собственной крови… Потом явилась еще одна беременная наставница. Ей казалось, что уже пора ехать в Родильный дом, и пришлось объяснять, что на шестом месяце рожать рано. Живот велик? Так потому, что там, внутри, целых трое обосновались, но все, увы, самцы… Это для будущей мамаши было новостью – Гиневир ей ничего о тройне не говорила, и наставница не очень поверила юной ведьме, поскольку рожала уже четырежды, но каждый раз по одному. Спорить с нею Айри не стала: придет время – сама убедится…
К концу дня девушка чувствовала себя так, будто вытянула из болота чертову дюжину камней. Самое удивительное, что больше всего сил отнимали вовсе не колдовские манипуляции, а разговоры. Оказалось, и самцы, и – самое удивительное! – женщины постоянно нуждаются в утешительных словах. Будто она не ведьма, а… Впрочем, как можно было бы назвать таких утешителей, Айри и сама не знала – окружающий ее мир ничего подобного не имел.
Когда солнце склонилось к закату, она зашла на кухню и взяла немного еды. Наставница подивилась, что ведьма берет на двоих, но Айри ничего не стала объяснять. Потом, кое о чем вспомнив, вернулась в лечебницу и подобрала в кладовой рубаху и штаны самого большого размера.
* * *
Когда Айри вернулась домой, оказалось, что гостю уже не лежится. Он встретил ее в дверях, одетый в штаны и рубашку, оставшиеся от мамы Гиневир,– если не ростом, то комплекцией старая ведьма походила на него. Айри тут же заставила самца переодеться в принесенное, а попутно устроила ему нагоняй:
– Ты не ведьма. Тебе голубое носить не положено. Твой цвет – серый!
Март принялся оправдываться. Пришлось дополнить нагоняй советом: